Эмигранты вернувшиеся в ссср. Об оставшихся и вернувшихся

Широко известна судьба сына генерала Кутепова, ставшего активным сторонником СССР. А многие ли из интересующихся темой знают, что сын последнего белого главнокомандующего генерала Дитерихса Николай (от первой жены), более известный по театральному псевдониму Горчаков, оставшийся в России, много лет был худруком московского Театра сатиры, профессором ГИТИСа, заслуженным деятелем искусств РСФСР и дважды лауреатом Сталинской премии?

Даже если перечислить наиболее яркие имена белых и их близких, оставшихся, вернувшихся либо просто примирившихся, список получится довольно внушительный (поправьте, если кого-то забыл):
Знаменитый русский писатель, сотрудник газеты "Приневский край" при Юдениче Александр Куприн - вернулся в СССР на почве ностальгии.
Популярнейшая поэтесса, воспевавшая Белую гвардию, Марина Цветаева - то же самое (правда, повесилась в 41-м в припадке душевной депрессии).
Знаменитый бард Александр Вертинский , любимый белогвардейцами и белоэмигрантами - вернувшись (в годы войны), давал массу концертов, снимался в кино, стал лауреатом Сталинской премии (а по распространённой версии - и любимцем Сталина) и даже написал песню о Сталине.
Не менее ярый (поначалу) антибольшевик из литераторов граф Алексей Толстой - не только вернулся, но стал одним из известнейших "придворных" советских писателей, академиком.
Лидер умеренно правых монархистов-националистов в Государственной Думе, член деникинского Особого совещания Василий Шульгин - после "отсидки" в СССР в послевоенные годы стал на путь сотрудничества с советской властью. (Остались в СССР и пережившие послевоенное заключение бывший командующий колчаковской Западной армией генерал от артиллерии Михаил Ханжин и бывший командующий авиацией врангелевской армии, один из пионеров русской авиации Вячеслав Ткачёв . А вот бывший известнейший колчаковский генерал Сергей Войцеховский , ставший в годы ВМВ одним из лидеров чешского Сопротивления против нацистов, советского концлагеря так и не пережил...).
Широко известный (не только военными талантами, но и массовыми расстрелами в Крыму) деникинский и врангелевский генерал-лейтенант Яков Слащёв , прообраз булгаковского Хлудова в "Беге" - вернувшись в Россию, служил в РККА, преподавал на высших командных курсах "Выстрел".
Известный колчаковский генерал-лейтенант, атаман Сибирского казачьего войска Павел Иванов-Ринов - в эмиграции был завербован ГПУ, стал военным советником китайского "красного маршала" Фэн Юйсяня.
Товарищ министра Временного правительства, министр торговли и промышленности (а в последние месяцы - вице-премьер и министр иностранных дел) в правительстве Колчака, крупный русский капиталист Сергей Третьяков - в эмиграции завербован ГПУ, в годы войны разоблачён гестаповцами как советский агент и расстрелян.
Командир Корниловской дивизии генерал-майор Николай Скоблин - в эмиграции стал одним из известнейших агентов ГПУ, причастным к крупнейшим спецоперациям советских спецслужб против РОВСа.
Последний командующий белым Черноморским флотом, блестяще организовавший крымскую эвакуацию врангелевской армии, затем один из лидеров РОВСа вице-адмирал Михаил Кедров - в 1945 году возглавил делегацию русских эмигрантов, приветствовавших победу СССР на приёме у советского посла в Париже.
Русский военный агент во Франции генерал-майор граф Алексей Игнатьев , в гражданскую изъявлявший верность и готовность сотрудничества Колчаку - стал советским генерал-лейтенантом, близким другом таких же сменовеховцев Эренбурга и Толстого.
Один из руководителей колчаковского Русского бюро печати и рупоров колчаковской пропаганды профессор Николай Устрялов - стал основоположником (с 1 февраля 1920 г.) и идеологом сменовеховства, автором термина "национал-большевизм", по возвращении в СССР работал профессором МГУ (до расстрела в 1937 г.).
Остались в советской России колчаковские министры, профессора Василий Сапожников (народного просвещения) и Павел Прокошев (по делам вероисповеданий). Первый продолжал преподавать на кафедре в Томском университете (ректором которого был до революции), а его товарищ (зам) на посту министра, профессор Василий Саввин даже стал ректором Томского университета на протяжении всего нэпа.
Виднейший трубадур колчаковского режима журналист Сергей Ауслендер - стал автором "революционных поэтических произведений для юношества" (расстрелян в 1937-м).
Автор проекта прижизненного памятника Колчаку, победившего на конкурсе Общества любителей изящных искусств и словесности в Омске в 1919 г., скульптор Иван Шадр - стал автором памятника Ленину на Земо-Авчальской ГЭС и популярной революционной композиции "Булыжник - оружие пролетариата".
Руководитель колчаковского Осведверха полковник Георгий Клерже , позднее генерал-майор и начальник штаба атамана Семёнова - по распространённой версии, в эмиграции был завербован ГПУ, за это в 1938 г. арестован японской контрразведкой и убит другим эмигрантом.
Сотрудник деникинского Освага Илья Эренбург - стал известнейшим "придворным" журналистом Сталина, одним из рупоров его пропаганды.
Сотрудник деникинского Освага Самуил Маршак - стал популярнейшим советским поэтом для детей.
Колчаковский генерал-майор, начальник штаба южной группы Сибирской армии Аполлон Крузе (Крусс) - стал советским генерал-лейтенантом, прошёл ВОВ от Курской дуги до Будапешта, Вены и Праги, командуя гвардейским стрелковым корпусом на 2-м Украинском фронте.
Сотрудник колчаковского Русского бюро печати подпоручик Всеволод (Никанорович) Иванов - стал известным советским писателем-дальневосточником. (С его именем связана забавная история: в 60-е он побывал от Союза писателей в Свердловске на приёме у секретаря обкома, друга Брежнева и будущего члена Политбюро Кириленко, и выразил желание посмотреть дом Ипатьева. Кириленко радушно предложил машину, но Иванов сказал, что прогуляется пешком, т.к. "бывал в вашем городе, хоть и давно, в 1919-м". Кириленко было приятно удивился: а при каких обстоятельствах? На что гость ответил: в составе комиссии адмирала Колчака, направленной в Екатеринбург для расследования этого самого дела. Последовала немая сцена...).
Поручик колчаковской армии (артиллерист) Леонид Говоров - стал маршалом Советского Союза, кавалером ордена Победы, командовал фронтом во время блокады Ленинграда.
Офицер колчаковской армии (не "стопроцентно", - а по некоторым данным, и контрразведки) Борис Иогансон - стал известным советским художником, президентом Академии художеств СССР, автором знаменитого "Допроса коммунистов".
Штабс-капитан деникинской армии (тоже не "стопроцентно") Валентин Катаев - стал знаменитым советским писателем для юношества.
Вольноопределяющийся армии Врангеля Анатолий Александров - стал одним из создателей советской ядерной физики, президентом Академии наук СССР, трижды Героем труда.
Журналист колчаковской газеты "Русская армия" Евгений Шамурин - стал одним из основателей советского книговедения, профессором.
Сотрудник колчаковско-устряловской прессы Николай Шестаков - стал советским драматургом, автором известной сказки "Финист - ясный сокол".
Сотрудник деникинского Освага, известный художник-"мирискусник" и друг Бенуа Евгений Лансере - остался в СССР, стал профессором Академии художеств и МАРХИ.
Дочь лидера "Союза 17 октября" А.И. Гучкова Вера - в эмиграции завербована ГПУ, стала французской коммунисткой.
Сын известнейшего деникинско-врангелевского генерала, председателя РОВСа А.П. Кутепова Павел, солдат "Шютцкора" - перешёл в советскую армию во время ВМВ, служил переводчиком, был репрессирован, после освобождения работал переводчиком в Московской Патриархии.
Сын "воеводы" белого Приморья генерала М.К. Дитерихса Николай - стал известным советским театральным деятелем, многолетним худруком московского Театра сатиры.
Семья последнего командующего колчаковским Восточным фронтом, легендарного генерала В.О. Каппеля - также осталась в СССР и проживала в Перми.
Сыновья крупнейшего колчаковского генерала, расстрелянного в 1938-м А.Н. Пепеляева Всеволод и Лавр - в годы ВМВ сотрудничали с советской разведкой, затем добровольно вернулись в СССР, хотя и были репрессированы (оба выжили).
Старший брат знаменитого советского кинорежиссёра Сергея Герасимова Борис, полковник колчаковской армии, командир 25-го Екатеринбургского адмирала Колчака полка горных стрелков - в СССР стал оперным певцом в Иркутске, затем хормейстером Сталинградского театра оперетты.
А родной дед рассказывал мне, как встретил уже после ВОВ их бывшего соседа, офицера колчаковской контрразведки, в качестве...председателя советского райисполкома. Дед не выдал его, т.к. у него самого оба старших брата были колчаковскими офицерами и погибли...

После 1917 года принято выделять четыре периода (так называемые "волны") эмиграции, отличающиеся друг от друга по причинам, географической структуре, продолжительности и интенсивности и т.д.

Первая волна эмиграции (Белая эмиграция) хронологически охватывает период с 1917 года по 1920-е годы . Это, в основном, военные и гражданские лица, бежавшие от победившей в ходе революции и Гражданской войны советской власти, а также от голода. Эмиграция из большевистской России, по разным оценкам, составляла от 1,5 до 3 миллионов человек. Основными центрами "первой эмиграции" стали Берлин, Прага, Белград, Париж, Константинополь, Харбин, Шанхай.

Среди политических, военных, церковных деятелей, покинувших Россию после 1917 года, были Александр Керенский, Павел Милюков, Василий Шульгин, уцелевшие члены императорской фамилии, Петр Врангель, Александр Кутепов, Антон Деникин, другие представители белого генералитета, церковные иерархи Антоний (Храповицкий), Евлогий (Георгиевский), Вениамин (Федченков) и многие другие.
Эмигрантами стали многие деятели русской науки и культуры. Волна эмиграции разлучила с Россией таких деятелей искусства, как Иван Бунин, Александр Куприн, Марина Цветаева, Константин Коровин, Иван Билибин, Александр Бенуа, Марк Шагал, Сергей Рахманинов, Федор Шаляпин и многих других.

В 1922 году на двух так называемых "философских пароходах" из Петрограда в Германию были высланы с семьями около 50 выдающихся российских гуманитариев, среди которых Николай Бердяев, Иван Ильин, Сергей Булгаков, Семен Франк и др.

Кроме Белой эмиграции, на первое пореволюционное десятилетие пришлись также фрагменты этнической (и, одновременно, религиозной) эмиграции - еврейской (около 100 тысяч человек, почти все выехали в Палестину) и немецкой (порядка 20-25 тысяч человек).

Вторая волна эмиграции хронологически охватывала 1940-е годы и была обусловлена событиями, связанными со Второй мировой войной. В основном ее составили лица, перемещенные за границы СССР в ходе войны ("остарбайтеры", военнопленные, беженцы) и уклонившиеся от репатриации. По официальным данным, количество не вернувшихся на родину перемещенных лиц составило 130 тысяч человек, по оценкам некоторых экспертов - 500-700 тысяч человек.

Особенностью эмиграционных процессов этого периода стало, во-первых, то, что значительная часть эмигрантов (в т.ч. и первой волны) уехала из Европы за океан - в США, Канаду, Австралию, Южную Америку; во-вторых, то, что часть "старых" эмигрантов после Второй мировой войны оказалась на территориях, отошедших к СССР или включенных в зону советского влияния.
Третья волна эмиграции хронологически охватывает период конца 1940-х до второй половины 1980-х годов, то есть весь период "холодной войны".

Основным мотивом отъезда за рубеж в то время была неудовлетворенность части интеллигенции идеологическими и политическими реалиями советской действительности. Часть эмиграции этого периода составляли принудительно высланные ("выдворенные") и перебежчики. Кроме того, возможность выезда в Израиль и ФРГ для евреев и немцев в сочетании с дискриминационной кадровой политикой властей вызвала волну этнической эмиграции.

Третья волна эмиграции оказалась сопоставимой с первой по масштабам утрат для русской науки и культуры. Невозвращенцами стали артисты балета Рудольф Нуреев, Наталья Макарова, Михаил Барышников, Александр Годунов. Были насильственно высланы или лишены советского гражданства во время пребывания за рубежом Александр Солженицын, Владимир Войнович, Александр Галич, Ефим Эткинд, Иосиф Бродский, Галина Вишневская, Мстислав Ростропович, Юрий Любимов. Многие выехали из СССР, руководствуясь своими взглядами и несогласием с проводимой властями политикой: Василий Аксенов, Анатолий Гладилин, Сергей Довлатов, Эрнст Неизвестный, Михаил Шемякин, Борис Заборов, Кирилл Кондрашин, Рудольф Баршай и многие другие.

Количественно же в этот период доминировала этническая эмиграция. Суммарные показатели третьей волны, согласно оценкам зарубежных экспертов, таковы: за 1948-1986 годы из СССР выехало около 290 тысяч евреев, 105 тысяч советских немцев и 52 тысячи армян. Основными странами приема эмигрантов третьей волны стали Израиль и США.

Четвертая волна началась с конца 1980-х годов и продолжается до настоящего времени. Она характеризуется чертами, типичными в наше время для эмиграции из многих стран, и предопределяется, прежде всего, экономическими факторами, которые толкают людей ехать в другие страны в поисках более высоких заработков, престижной работы, иного качества жизни и т.п.

По данным главы ФМС Константина Ромодановского, ежегодно с регистрации в связи убытием на постоянное место жительства за рубеж в России снимается 40-60 тысяч человек .

Материал подготовлен на основе информации открытых источников

В 1960-е - 1980-е годы в советском обществе желание человека законным путём эмигрировать из СССР уже не считалось преступлением, но рассматривалось властями как предательство по отношению к согражданам.

Процесс подачи и рассмотрения заявлений на выезд сопровождался целым рядом бюрократических формальностей и проволо́чек, призванных максимально затруднить, а лучше - сделать невозможной массовую эмиграцию. До ратификации в 1973 году Международного пакта о гражданских и политических правах СССР вообще формально не признавал права на свободную эмиграцию, и выдача разрешений на выезд зависела только от позиции властей.

Эмиграционные настроения были особенно сильны среди советских евреев, но также и среди других национальных групп - советских немцев, греков, армян, а также религиозных групп, испытывавших на себе давление властей, - староверов, пятидесятников, баптистов, адвентистов, католиков. Отказники часто подвергались преследованиям, например увольнениям с работы, а затем уголовному преследованию по статье за тунеядство.

Эмиграционные настроения среди евреев резко усилились после Шестидневной войны 1967 года и войны 1973 года, когда СССР полностью занял сторону арабов в их вооружённой борьбе против Государства Израиль и поддержал радикальные палестинские движения. Шестидневная война вызвала подъём национального сознания советских евреев. 10 июня 1968 года, через год после разрыва отношений с Израилем, в ЦК КПСС поступило совместное письмо руководства МИД СССР и КГБ СССР за подписями Громыко и Андропова с предложением разрешить советским евреям эмигрировать из страны. В конце 1960-х - начале 1970-х годов политика Советского Союза в отношении репатриации в Израиль смягчается, и в 1969-1975 годах в Израиль прибыло около 100 тысяч репатриантов из СССР. В начале 1970-х годов, после Ленинградского самолётного дела (попытки захвата и угона за границу пассажирского самолёта), советские власти ослабили ограничения на эмиграцию из СССР для прочих групп желающих.

Однако в начале 1980-х годов, после начала Афганской войны и ссылки А. Д. Сахарова, власти решили «закрыть» эмиграцию, и многие из тех, кто ранее подал заявления в ОВИР на выезд, получили отказ. Их стали называть отказниками или, по-английски, рефюзниками (refuseniks, от англ. to refuse - «отказывать»), хотя отказы практиковались и ранее. Если в 1979 году 51 333 человек получили выездные визы, то в 1982 году было получено 2688 виз, в 1983 году - 1315, а в 1984 году всего 896. Советские власти объявили, что нет больше семей, ожидающих воссоединения, хотя семьи многих отказников находились за границей.

Еврейские эмигранты прибывают из СССР в Израиль, 1972 год.

Книга Юрия Иванова «Осторожно: сионизм!», 1970. Выпущена в ходе масштабной государственной антисионистской кампании, начавшейся в 1967 году, после того как в результате Шестидневной войны СССР разорвал дипломатические отношения с Израилем. И антисионистская книга А.И.Эдельмана «Иудаизм: прошлое без будущего», 1977 год.

Премьер-министр Израиля Ицхак Рабин пожимает руки еврейским эмигрантам на борту самолёта, следующим из России в Израиль, 1994 год.

Отказники в аэропорту «Шереметьево» провожают своего соратника, уезжающего в Израиль, 1970 год.

В защиту отказников, и особенно «узников Сиона» (то есть арестованных отказников), развернулось значительное движение в США, Англии, Франции, Израиле и других странах.

Узник Сиона Иосиф Бегун, который провёл восемь лет в тюрьме и исправительно-трудовых лагерях. Представлен на плакате американской организации в защиту советских евреев, 1985 год.

Сотрудники КГБ производят осмотр организованной в подмосковном лесу Овражки нелегальной выставки, посвящённой израильскому празднику День Иерусалима, 1979 год.

Пикет в США с требованием освобождения узников Сиона в Советском Союзе.

Демонстрация в Лос-Анджелесе, организованная «Южно-калифорнийским советом за свободу евреев СССР».

15 июня 1970 года группа отказников решилась угнать пассажирский самолёт Ан-2 рейса № 179 «Ленинград - Приозерск». Попытка не удалась: всю группу арестовали у трапа самолёта.

Слева направо: «самолетчики» Арье Хнох, Вульф Залмансон, Борис Пэнсон, Анатолий Альтман и один из руководителей ленинградской сионистской организации Гилель Бутман перед отъездом в Израиль.

Участники голодовки в Москве: 36 грузинских евреев.

Активисты алии после голодовки в тюрьме. Москва.

Проводы еврейской семьи в Израиль на кишиневском вокзале.

Активисты движения за свободную эмиграцию евреев из СССР (слева направо) Павел Абрамович, Вениамин Файн, Владимир Престин.

Демонстрация еврейских отказников в Ленинграде.

Иммигранты из СССР в аэропорту имени Бен-Гуриона.

Активисты алии дают интервью агентству «Рейтер» перед международным симпозиумом в Москве по еврейской культуре.

Долгое время из СССР нельзя было эмигрировать законным путем, и только начиная с 1960-х годов советским гражданам власти дали добро на выезд за рубеж, при этом делали все, чтобы максимально усложнить этот процесс.

В поисках свободы

До ратификации в 1973 году Международного пакта о гражданских и политических правах власти СССР формально не признавали права собственных граждан на свободную эмиграцию. Выдача разрешений на выезд зависела только от желания или нежелания властей оказывать содействие в этом вопросе.

С середины 70-х годов власти СССР к желанию граждан покинуть родину стали относиться гораздо терпимее. Эмиграция уже не приравнивалась к антисоветской деятельности, однако по-прежнему воспринималась как предательство. Сам процесс подачи и рассмотрения заявлений на выезд был чрезвычайно громоздким, отягощаясь целым рядом бюрократических формальностей. Задача политработников была проста – по возможности замедлить или даже приостановить массовый отток людей из страны.

Желающие покинуть СССР руководствовались разными соображениями. Одним не нравился советский режим, другие стремились вернуться на историческую родину, третьи надеялись обрести больший достаток, а четвертые просто искали свободы.

Разные варианты были и для того, чтобы покинуть родину. Советского гражданина могли выдворить из страны как политически неблагонадежного (такими были Ростропович или Бродский); он мог сам попросить политического убежища во время загранпоездки (невозвращенцы вроде Тарковского или Видова); власти предоставляли возможность эмиграции в рамках воссоединения семей; так же можно было покинуть страну по этнически-религиозным мотивам.

Преодолевая препятствия

Чтобы навсегда покинуть Советский Союз, например, под видом туриста, недостаточно было получить въездную визу, требовалось еще и разрешение на выезд. Процедура получения выездной визы сопровождалась множеством бюрократических проволочек, а поэтому далеко не все советские граждане выходили из этой борьбы победителями – с разрешительным документом на руках. Вот что ожидало человека, решившего все же получить столь вожделенную бумажку.

Требовалась характеристика на самого себя, где бы содержалась информация о месте и стаже работы, производственных успехах и общественной деятельности. Туда же вписывались данные о семье и предыдущих поездках за границу. Характеристику нужно было заверить тремя подписями – директора, секретаря парткома и председателя профкома. Для лиц, не достигших 28 лет, требовалась еще и подпись секретаря комитета комсомола.

Для получения подписи у секретаря парткома нужно было посещение собрания, где предстояло отвечать на каверзные вопросы: от общественной деятельности до личной жизни. Эту неприятную процедуру требовалось ожидать в течение нескольких недель.

Когда все подписи собраны – характеристика шла на утверждение комиссии райкома КПСС, которая собиралась не чаще, чем раз в месяц. Скользкие вопросы будущего эмигранта ждали и там. Одно неосторожное слово – и вы получаете отказ.

И это не все. Поле успешного прохождения предыдущих препятствий все выезжающие получали анкету формата А3, где нужно было написать данные, как о себе, так и о дальних родственниках. Чем больше подробностей – тем лучше.

На историческую родину

После Шестидневной войны 1967 года, в ходе которой Израиль противостоял арабским странам эмиграционные настроения евреев в СССР заметно усилились. Они не желали больше оставаться в стране, которая поддерживала радикальные палестинские движения.

10 июня 1968 года, уже после разрыва отношений СССР с Израилем, в ЦК КПСС поступило совместное письмо руководства МИД СССР и КГБ СССР за подписями Громыко и Андропова с предложением разрешить советским евреям эмигрировать из страны в Израиль.

5 июня 1970 года группа еврейских отказников решилась на более радикальный способ эмиграции. Для этого они затеяли угон пассажирского самолет Ан-2, следовавшего рейсом № 179 «Ленинград - Приозерск». Попытка угона провалилась, однако это событие стало важной вехой в борьбе за права эмигрантов. После этого события политика Советского Союза в отношении репатриации в Израиль заметно смягчается.

Советское руководство тогда явно ошибалось, полагая, что еврейская эмиграция не примет массового характера. К примеру, если в 1970 году по израильским визам страну покинула всего тысяча человек, то в 1973 году таких было уже свыше 34 тысяч. Всего за период 1969–1975 годов в Израиль прибыло около 100 тысяч репатриантов из СССР.

После прихода к власти Горбачева процесс эмиграции в Израиль приобрел дополнительный импульс. Но теперь евреи покидали СССР лишенные практически всего накопленного состояния, при этом на каждого члена семьи требовалось заплатить выездную пошлину в размере 700 рублей.

Нужно признать, что массовый исход евреев из СССР отнюдь не был вызван конфликтом с властями. Диссидентов наподобие правозащитника Натана Щаранского были единицы. В основном это были люди, мечтавшие о новых перспективах – о том, что государство Израиль предоставит им такие возможности, права и свободы каких они не дождались бы в СССР.

Лучшие перспективы

Первое время репатриация евреев в Израиль происходила через Вену, куда эмигранты добирались на поезде. В то время в австрийской столице работали две еврейские организации из Америки - «Джойнт» и ХИАС.

Один из еврейских филантропов – житель США – обратился в израильское бюро по связям «Натив» с просьбой помочь перенаправить его дальних родственников из Вены не в Израиль, а сразу в Соединенные Штаты. Операция прошла успешно.

Впоследствии многие евреи воспользовались подобной схемой. Делая пересадку в Вене или в Риме, они направлялись к представителям американской стороны, называя себя беженцами и требуя посадить на рейс в Нью-Йорк.

Эти люди знали, на что идут. В период холодной войны в США действовала специальная программа, по которой многие советские евреи и члены их семей могли получить статус беженцев. «Советские евреи обманули три страны: Израиль - насчет сионистских побуждений, СССР - насчет несуществующих в Израиле родственников, а США - насчет политических преследований», – писал прозаик Анатолий Стеклов.

Если в 1973 году из 34733 советских евреев в США отправились 1500 человек, то в 1989 году из 72 тыс. еврейских эмигрантов в Соединенные Штаты прибыло уже 56 тыс. человек –­ около 78%. Наплыв евреев-эмигрантов из СССР оказался настолько массовым, что вынудил Вашингтон ввести квоты на прием советских граждан.

В целом за 1970-1988 годы Советский Союз покинули примерно 290 тысяч евреев и членов их семей.

Не только немцы

Согласно «Закону об изгнанных» немецкой конституции ФРГ обязалась принимать на поселение и в гражданство всех лиц немецкой национальности, подвергшихся в 40-е годы изгнанию с родных земель и проживающих за пределами Германии. Такие лица приезжали в ФРГ в статусе «изгнанных» или «переселенцев» и по первому заявлению имели право получить немецкое гражданство.

В СССР страт подобной эмиграции был дан в 1951 году, когда на родину выехал 1721 этнический немец. 22 февраля 1955 года Бундестаг принял решение о признании ФРГ гражданства, принятого во время Второй мировой войны населением проживавшим в Восточной Европе. Из-за этого указа к маю 1956 года в немецком посольстве в Москве скопилось около 80 тысяч заявлений советских немцев на эмиграцию в ФРГ.

Впрочем, временем настоящего исхода немцев из СССР стало самое начало 90-х. По подсчетам специалистов, всего 1951-1996 годы из СССР, а позднее из бывших союзных республик в Германию переселились 1 млн. 550 тыс. немцев и членов их семей. Интересно, что немцы «по паспорту» из них составляли примерно 4/5, еще 1/5 – это в основном жены, потомки и родственники преимущественно русской, украинской и казахской национальностей.