Есть ли у следователя самостоятельность. Процессуальная самостоятельность следователя хорьяков, сергей николаевич

Введение

Глава 1 Общая характеристика процессуальной самостоятельности следователя с. 12-70

1. Становление и развитие процессуальной самостоятельности следователя С. 12-26

2. Понятие и пределы процессуальной самостоятельности следователя С. 27-57

3. Процессуальные полномочия следователя и их закрепление в действующем законодательстве С.57- 70

Глава 2 Самостоятельность следователя при производстве процессуальных действий С. 71-118

1. Общие правила производства процессуальных действий на досудебных стадиях уголовного судопроизводства С.71 -90

2. Проявление процессуальной самостоятельности следователя при производстве следственных и иных процессуальных действий С.90-118

Глава 3 Самостоятельность следователя при заявлении ходатайств и принятии процессуальных решений С.119-180

1. Ходатайства в системе процессуальных полномочий следователя С.119-130

2. Самостоятельность следователя при принятии процессуальных решений на стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования С. 130-180

Заключение с.181-189

Список использованной литературы с. 190-211

Приложения С.212-218

Введение к работе

Актуальность темы исследования. В качестве назначения уголовного судопроизводства в ст. 6 УПК РФ определены защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Указанная норма пронизывает все содержание деятельности органов и должностных лиц уголовного судопроизводства, нацеливает их на реализацию поставленных задач и одновременно на всемерную защиту личности от противоправного воздействия со стороны кого бы то ни было.

Следователь является одним из основных участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения. Именно на него возложена важная задача возбуждения уголовных дел при обнаружении признаков преступлений, осуществление предварительного расследования и подготовки материалов уголовного дела с тем, чтобы суд имел возможность вынести по данному уголовному делу законный, обоснованный и справедливый приговор.

Законодатель наделил следователя широким спектром полномочий, соответствующим его действительно важной роли в досудебном процессе. Вместе с тем следователь - это не единственный участник уголовного судопроизводства, осуществляющий свои полномочия на стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования. Весьма важное значение имеет не только реализация следователем своих полномочий, но и его взаимодействие с иными органами и должностными лицами (прокурором, начальником следственного отдела, судом). Именно в таком взаимодействии и проявляется процессуальная самостоятельность следователя как лица, ответственного за ход и результаты своей деятельности.

Актуальность темы настоящего исследования повышает тот факт, что процессуальная самостоятельность следователя многие годы служила краеугольным камнем его полномочий, свидетельствовала о той важной роли, которую государство и общество отводили и отводят следователю в деле борьбы с преступностью. В настоящее же время сложилась весьма парадоксальная ситуация, когда наряду с провозглашением процессуальной самостоятельности следователя это понятие по сути подменяется тезисом о независимости следователей от иных органов государственной власти и местного самоуправления. С другой стороны, процессуальная самостоятельность следователя не безгранична. В своей деятельности он должен соблюдать установленные законом границы и не вторгаться в компетенцию иных органов и должностных лиц уголовного судопроизводства. Установлению таких границ, а в ряде случаев и их корректировке посвящено настоящее исследование.

Степень разработанности темы исследования. Вопросы, в той или иной мере касающиеся темы диссертационного исследования, освещались в трудах многих научных работников. Различные аспекты процессуальной самостоятельности следователя исследовали в своих трудах такие ученые, как Ю.Н. Белозеров, В.П. Божьев, В.Н. Григорьев, А.П. Гуляев, С.П.Ефимичев, Н.В, Жогин, Л.М. Карнеева, А.А. Клейн, Л.Д. Кокорев, Н.П.Кузнецов, A.M. Ларин, И.М. Лузгин, П.А. Лупинская, Ю.В. Манаев, И.Л.Петрухин, А.Б. Соловьев, В.А. Стремовский, М.С. Строгович, Ф.Н.Фаткуллин, Г.П. Химичева, О.В. Химичева, С.А. Шейфер и другие авторы.

Вместе с тем, как показало изучение литературы, она в большинстве своем либо посвящена более широкой проблематике (например, вопросам, касающимся полномочий следователя), либо, наоборот, имеет достаточно узкое предназначение (это касается отдельных полномочий данного должностного лица). Кроме того, большинство работ было подготовлено до принятия ныне действующего УПК РФ.

В связи с изложенным представляется, что монографическое исследование, посвященное процессуальной самостоятельности следователя, является весьма своевременным и позволит разрешить достаточно важную научную задачу.

Целью диссертационного исследования является разработка
теоретических положений, раскрывающих процессуальную

самостоятельность следователя как одного из основных участников уголовного судопроизводства, представляющих сторону обвинения, определение границ самостоятельности при производстве следственных и иеіьіх процессуальных действий, а также создание оптимального механизма взаимодействия следователя с иными участниками досудебного производства.

Цель исследования обусловила необходимость постановки и разрешения ряда задач:

выявление сущности процессуальной самостоятельности следователя как основного отправного положения, характеризующего его процессуальный статус;

установление пределов процессуальной самостоятельности следователя;

выявление и разрешение проблем, возникающих в ходе реализации следователем своей процессуальной самостоятельности при производстве следственных и иных процессуальных действий;

выявление и разрешение проблем, возникающих в процессе заявления следователем ходатайств и принятия решений в досудебном уголовном судопроизводстве;

обоснование предложений, направленных на обеспечение процессуальной самостоятельности следователя;

выдвижение и обоснование комплекса мер организационного характера, а также конкретных предложений по внесению в УПК РФ

6 изменений, направленных на обеспечение процессуальной самостоятельности следователя.

Объектом исследования являются правоотношения, возникающие в ходе реализации следователем полномочий, обеспечивающих его процессуальную самостоятельность. В качестве предмета исследования выступают нормы уголовно-процессуального права, закрепляющие процессуальную самостоятельность следователя, а также обеспечивающие реализацию следователем своих полномочий в уголовном судопроизводстве.

Методология и методика исследования. Методологической основой исследования являются положения философии как общего метода научного познания, а также логический, догматический, сравнительно-правовой методы, метод системного анализа, социологический и иные методы. Теоретической основой исследования стали труды ученых в области общей теории государства и права, уголовного, уголовно-процессуального права, а также философии, логики, криминологии и других наук.

Теоретическую основу исследования составляют содержащиеся в трудах по философии, логике, теории и истории государства и права, теории уголовного процесса, международного, конституционного и других отраслей права требования, предъявляемые к следователю как одному из основных участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения. Так, были использованы труды Р.С. Белкина, В.П. Даневского, А.С. Кобликова, А.Ф.Кони, И.Я. Фойницкого, С.С. Алексеева, B.C. Нерсесянца, П.А.Лупинской, Я.О. Мотовиловкера, И.Л. Петрухина, Н.Н. Полянского, М.С. Строговича, А.Л. Цыпкина, М.А. Чельцова, П.С. Элькинд и других научных деятелей.

Нормативная и информационная база исследования. Нормативной основой работы является Конституция РФ, УК РФ, УПК РФ, иные федеральные законы, международные договоры, ратифицированные Российской Федерацией, подзаконные нормативные правовые акты. К информационной основе относится законодательство иностранных

7 государств, разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, а также памятники права.

Эмпирической базой исследования послужили результаты изучения 212 уголовных дел, находившихся в производстве следователей. Проведено интервьюирование 187 следователей и 34 прокуроров г. Москвы и Московской области, а также Липецкой и Белгородской областей. Достоверность и обоснованность выводов, полученных в результате исследования, подтверждается использованием надлежащей методологии, научной литературы, достаточной нормативной базы, а также эмпирическими данными, собранными в процессе работы над диссертацией.

Научная новизна исследования состоит в том, что оно является одной из первых работ, в которых процессуальная самостоятельность следователя рассматривается применительно к положениям УПК РФ. В работе выявлены проблемы, которые возникают у следователя при его взаимодействии с иными участниками досудебного производства, представляющими сторону обвинения, и выработаны предложения по их разрешению.

На защиту выносятся следующие положения:

В результате исследования теоретических и практических аспектов деятельности следователя обоснован вывод о том, что процессуальная самостоятельность следователя представляет собой совокупность нормативных предписаний, обеспечивающее возможность осуществления данным должностным лицом процессуальных действий и принятия процессуальных решений по своему внутреннему убеждению, основанному на законе и совести.

Сделан вывод о том, что в истории отечественного уголовного судопроизводства процессуальная фигура следователя характеризовалась самостоятельностью, что обеспечивало полное и своевременное расследование уголовных дел. Исходя из этого, сформулированы и обоснованы предложения по совершенствованию механизма

8 предварительного расследования, в котором следователь будет занимать одно из ключевых мест.

3. Соотношение понятий «полномочия» и «компетенция»
применительно к процессуальной самостоятельности следователя позволяет
сделать вывод о том, что полномочия определяют круг тех действий и
решений, которые вправе осуществлять (принимать) следователь, а
компетенция отграничивает полномочия следователя от полномочий иных
органов и должностных лиц уголовного судопроизводства.

4. При реализации следователем полномочий, обусловливающих его
процессуальную самостоятельность, он в любом случае не должен нарушать
предписания закона, а также правомерные требования иных участников
уголовного судопроизводства.

5. Установлены пределы процессуальной самостоятельности
следователя, обеспечивающие исполнение следователем письменных
указаний прокурора, начальника следственного отдела, которые были даны в
пределах имеющихся у них полномочий.

6. Обоснован вывод о том, что при производстве процессуальных
действий или принятии процессуальных решений следователем по
письменному указанию прокурора, то ответственность за законность и
обоснованность этого действия (решения) должен нести не только
следователь, но и прокурор. Одновременно за следователем остается право
обжаловать данные письменные указания вышестоящему прокурору.

7. Сделан вывод, согласно которому процессуальная
самостоятельность следователя проявляется не только в том, что он имеет
возможность осуществлять процессуальные действия и принимать
процессуальные решения, но и в его взаимодействии с иными органами и
должностными лицами уголовного судопроизводства.

8. Предложено внести ряд изменений и дополнений в УПК РФ:

Статью 25 УПК РФ дополнить частью второй: «2. При несогласии с решением следователя прокурор выносит постановление об отказе в даче

9 согласия на прекращение уголовного дела». Аналогичной нормой дополнить ст. 28 УПК РФ;

дополнить статью 29 УПК РФ частью 2.1 следующего содержания: «В ходе досудебного производства суд принимает решения, перечисленные в части второй настоящей статьи, по ходатайству следователя, согласованному с прокурором»;

в статье 38 УПК РФ пункты 1-3 части второй изложить в редакции: «2. Следователь уполномочен: 1) разрешать вопрос о возбуждении уголовного дела в порядке, установленном настоящим Кодексом; 2) принимать уголовное дело к своему производству или передавать его прокурору с соблюдением подследственности, предусмотренной статьей 151 настоящего Кодекса; 3) самостоятельно направлять ход расследования, а также принимать решения о производстве следственных и иных процессуальных действий, задержании лица по подозрению в совершении преступления, избрании меры пресечения, применении иных мер процессуального принуждения, за исключением случаев, когда для этого требуется получение судебного решения и (или) санкции прокурора...»;

часть первую статьи 39 УПК РФ дополнить пунктом 4:

«1. Начальник следственного отдела уполномочен: ...4) передавать уголовное дело от одного следователя другому с обязательным указанием оснований такой передачи».

часть третью статьи 153 УПК РФ изложить в редакции: «3. Соединение уголовных дел производится на основании постановления прокурора, следователя или дознавателя»;

статью 166 УПК РФ дополнить частью 3.1: «Если следственное действие производилось по письменному указанию прокурора, в протоколе делается соответствующая отметка».

Часть вторую статьи 189 УПК РФ изложить в редакции: «2. Следователь вправе использовать тактические приемы допроса по

10 собственному усмотрению, за исключением наводящих вопросов, а также приемов, противоречащих действующему законодательству»;

Часть четвертую статьи 173 изложить в редакции: «4. Повторный допрос обвиняемого в случае отказа обвиняемого от дачи показаний на первом допросе производится в общем порядке, установленном настоящим Кодексом. При повторном допросе обвиняемого лицу разъясняются его права, предусмотренные частью четвертой статьи 47 настоящего Кодекса».

Теоретическое значение исследования состоит в том, что в работе в результате обобщения и анализа имеющегося научного материала обоснованы теоретические положения, раскрывающие процессуальную самостоятельность следователя как исходное требование, обеспечивающее позитивную реализацию его полномочий. Диссертационное исследование может составить основу для разработки механизма обеспечения процессуальной самостоятельности следователя. Автор в результате проведенного исследования предложил и обосновал комплекс изменений в действующее законодательство.

Практическое значение исследования состоит в том, что сформулированные в диссертации выводы могут быть использованы в правоприменительной деятельности при организации и осуществлении досудебного уголовного судопроизводства. Результаты исследования также могут использоваться в учебном процессе.

Апробация результатов исследования происходила в форме обсуждения диссертационных материалов на научно-практических конференциях, подготовки научных публикаций, внедрения соответствующих разработок в учебный процесс, нормотворческую и правоприменительную деятельностью.

Основные положения и выводы диссертации доложены автором на научно-практических семинарах и конференциях, проводившихся в Московском университете МВД России (2004, 2005 г.), а также на научно-практической конференции, проводившейся в Тульском государственном

университете (2005 г.). Основное содержание работы изложено в 3 научных публикациях.

Структура и объем работы обусловлены целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, включающих в себя семь параграфов, заключения, списка литературы и двух приложений.

Становление и развитие процессуальной самостоятельности следователя

Изучение истории становления и развития процессуальной самостоятельности следователя в России имеет весьма важное значение, поскольку полученные результаты могут быть использованы при разрешении многих проблем современности. В частности, это позволит выявить истоки закрепленного в действующем законодательстве положения о процессуальной самостоятельности следователя, установить пределы такой самостоятельности, а также определить, каким образом процессуальные полномочия следователя соотносятся с полномочиями иных органов и должностных лиц уголовного судопроизводства.

В период развития российской государственности, обозначаемый как дореформенный (т. е. до Судебной реформы 1961-1864 г.г.), процессуальной фигуры следователя не существовало. Хотя досудебное производство по различным категориям преступлений существовало, данными полномочиями были наделены различные должностные лица, в частности, сотрудники полиции, различных комиссий, расследовавших отдельные категории преступлений, прокурорские чины, и др. Более того, полиция осуществляла и разбирательство по маловажным делам.

Относительно деятельности полиции по осуществлению предварительного расследования А.Ф. Кони высказался следующим образом: «Безотчетный произвол, легкомысленное лишение свободы, напрасное производство обысков, отсутствие ясного сознания о действительном составе преступления, неумелость и нередко желание «покормиться», «выслужиться» или «отличиться» были характерными признаками производства таких следственных действий, причем ввиду того, что собственное признание обвиняемого считалось законом за «лучшее доказательство всего света», бывали случаи добывания его истязаниями и приемами замаскированной пытки».

Законом от 8 июня 1860 г. следственная часть была изъята из ведения общей полиции, включена в судебное ведомство и подчинена министру юстиции. Обязанность производства следствия возлагалась на особых судебных следователей, утверждаемых в должности непосредственно министром юстиции. Таким образом, судебная власть отделялась от исполнительной, которая в своей деятельности ограничивалась «исключительно полицейскими обязанностями».

Впервые следователь как должностное лицо, обладавшее широкими полномочиями в сфере уголовного судопроизводства, был обозначен в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г.4 Данную процессуальную фигуру можно оценить весьма неоднозначно. С одной стороны, следователь именовался «судебным следователем», что обосновывало его непредвзятость по отношению к предварительному расследованию. По должности следователь был подчинен окружному суду, а не прокурору, представлявшему обвинительную власть5. С другой стороны, судебный следователь контролировал действия должностных лиц полиции, которые осуществляли дознание по различным категориям уголовных дел. Именно от судебного следователя зависело направление предварительного следствия. Только окружной суд по представлению судебного следователя мог приостановить или прекратить производство по уголовному делу или дать ему другое направление. Кроме того, «судебное место» разрешало все сомнения и затруднения, которые возникали у судебного следователя в ходе досудебного производства. Суд имел право требовать от судебного следователя письменные сведения о положении производимого им следствия в случае жалобы на неправильное задержание лица, если следствие производилось в другом городе.

При производстве предварительного следствия судебный следователь в силу ст. 264-265 Устава был обязан с полным беспристрастием выяснять как обстоятельства, уличающие обвиняемого, так и обстоятельства, его оправдывающие. Только протоколы, которые были составлены судебным следователем, могли быть использованы в суде, а содержащиеся в них сведения признавались доказательствами. Протоколы органов дознания доказательственного значения не имели.

Понятие и пределы процессуальной самостоятельности следователя

Процессуальная самостоятельность следователя как нормативное положение закреплена в ст. 38 УПК РФ. Вместе с тем и она имеет свои пределы, наличие которых обусловлено как собственными полномочиями следователя, так и возможностью воздействия на следователя со стороны иных участников уголовного судопроизводства.

Большинство авторов процессуальную самостоятельность определяют как элемент его полномочий, состоящий в праве самостоятельно принимать все решения о направлении предварительного следствия и производстве следственных действий и полной ответственности за их законное и своевременное проведение1. Как указывает профессор В.П. Божьев, «...наделение следователя самостоятельностью в решении разнообразных вопросов в ходе проведения расследование - необходимое условие выполнение возлагаемых на него обязанностей. Без свободы выбора ни следователь, ни прокурор не могут осуществлять своих уголовно-процессуальных обязанностей». Однако, по нашему мнению, понятия «процессуальная самостоятельность следователя» и «полномочия следователя» соотносятся между собой как философские категории «причина» и «следствие». Наличие у следователя процессуальной самостоятельности является исходным положением, определяющим его процессуальные полномочия. Там, где процессуальная самостоятельность следователя ограничивается, ограничиваются и его полномочия (пример, при получении судебных решений на производство следственных действий, указанных в ч. 2 ст. 29 УПК РФ следователь обращается в суд с ходатайством, получив на это согласие прокурора).

Действуя в пределах предоставленной ему законом процессуальной самостоятельности, следователь вправе выбирать различные варианты поведения из числа дозволенных. Нельзя не заметить, что на выбор вариантов поведения следователя влияют самые разнообразные факторы. Авторы обоснованно выделяют в качестве главных из них следующие: социально-политические условия, в которых действует данная система судоустройства и судопроизводства; задачи, поставленные перед этой областью государственной деятельности и принимаемые в ней решения; уровень правового регулирования по принятию решений; особенности правил принятия решений; гносеологические принципы, лежащие в основе познания фактических оснований решений; идеологическое обеспечение правоприменения (правосознание, правовая культура); социально-психологическая детерминация решений, психологический механизм действия правовых и моральных норм, мотивация решений; ценностная детерминация в профессиональной ориентации правоприменителя; личностные свойства лица, принимающего решения (образование, возраст, стаж работы, профессиональные знания, умения, навыки); и, наконец, условия труда, загруженность, техническое и научное оснащение, научная организация труда и др.

Мы также в целом согласны с Н.И. Кулагиным, который считает, что наличие у следователя процессуальной самостоятельности поможет ему эффективнее защищать права и законные интересы потерпевших от преступлений, а также тех лиц, которые их совершили. Вместе с тем следует дополнить, что самостоятельность следователя не может быть безграничной, иначе она превратится в бесконтрольность и, как следствие, в безответственность.

Представляется, что существуют два фактора, которые создают надлежащий режим пользования следователем своей процессуальной самостоятельностью.

Первый из них прямо закреплен в законе в виде правовых норм, устанавливающих «внешние границы» самостоятельности. Это -предписания закона, которые устанавливают пределы компетенции следователя при производстве по конкретному уголовному делу. Например, если следователь, пользуясь своей самостоятельностью, допустил нарушение закона в конкретной правоприменительной ситуации, это одновременно нарушает и предписания закона, и положение п. 3 ч. 2 ст. 38 УПК РФ.

Вторая составляющая режима использования следователем своей процессуальной самостоятельности заключается в том, что он не вправе нарушать правомерные требования иных участников уголовного судопроизводства - как органов и должностных лиц, так и лиц, вовлеченных в производство по уголовному делу.

Общие правила производства процессуальных действий на досудебных стадиях уголовного судопроизводства

Исследуя пределы процессуальной самостоятельности следователя, видится целесообразным выделить общие правила производства процессуальных действий и выработать предложения по оптимальному их формулированию.

В соответствии с п. 9 ст. 5 УПК РФ досудебное производство включает в себя уголовное судопроизводство с момента получения сообщения о преступлении до направления прокурором уголовного дела в суд для его рассмотрения по существу. Таким образом, процессуальные действия, осуществляемые в рамках досудебного производства, следователь производит на двух стадиях - возбуждение уголовного дела и предварительное расследование.

Несомненный интерес для проблематики нашего исследования представляет разграничение понятий «процессуальные действия» и «следственные действия». Под следственными действиями И.М. Лузгин понимает способ собирания, исследования и оценки доказательств. Ученый подразделяет их на две группы: «действия, содержанием которых является главным образом обнаружение, исследование и оценка доказательств» и «действия, содержанием которых является управление процессом расследования, определение его пределов, сроков и порядка проведения» . Ряд процессуалистов понимают под следственными лишь те действия, которые направлены на обнаружение, закрепление и проверку доказательств. И.Е. Быховский определяет следственное действие как «вид познавательной деятельности следователя и иных управомоченных законом лиц, осуществляемой в стадии предварительного расследования и при расследовании вновь раскрывшихся обстоятельств на основании и в соответствии с регламентированным законом порядком обнаружения, исследования, фиксации и изъятия доказательств» . С.А. Шейфер считает, что законодатель использует рассматриваемое понятие в широком и узком смысле. В первом случае - это «все процессуально значимые акты следователя». Во втором - это «действия, именуемые обычно собиранием доказательств». Б.С. Тетерин и Е.З. Трошкин выделяют три группы следственных действий: 1) «по обнаружению, закреплению, проверке и оценке доказательств»; 2) «по признанию лиц участниками процесса»; 3) «направленные на пресечение преступления, обеспечение привлечения к ответственности виновных лиц» . По нашему мнению, данные определения, несомненно, играют важную роль в формировании понятия «следственные действия». Вместе с тем в большинстве из них в данное понятие включаются не только лишь следственные, но и иные процессуальные действия, а также процессуальные решения (в частности, направленные на наделение лица тем либо иным процессуальным статусом).

Весьма полное определение следственных действий предложили А.А.Чувилев и Т.Н. Добровольская. По мнению авторов, под ними следует понимать «группу уголовно-процессуальных действий, являющихся основными средствами установления обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела и характеризующихся самостоятельной и детальной процедурой производства» . Вместе с тем заметим, что указание на следственные действия как на средство установления обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, является категорией, определяющей значение данных действий, но не раскрывающей их содержания.

Представляется, что дефиницию понятия «следственные действия» можно выработать, исходя из сравнения данного термина с термином «процессуальные действия». Согласно п. 32 ст. 5 УПК РФ к разряду процессуальных относятся следственные, судебные или иные действия, предусмотренные настоящим Кодексом. Таким образом, данным термином охватываются любые действия при условии их регламентации нормами именно уголовно-процессуального права. Определения следственных действий в УПК РФ не содержится, хотя данный термин встречается в большом количестве уголовно-процессуальных норм. В ряде случаев встречается и сочетание «следственные и иные процессуальные действия». Из сопоставления указанных норм следует вывод, что данные понятия идентичными не являются, хотя и находятся по отношению друг к другу в определенной взаимосвязи.

Так, ключевыми словами в понятии «процессуальные действия» является то, что они производятся в порядке, установленном уголовно-процессуальным законодательством. Правило же, наиболее полно характеризующее следственное действие, гласит о том, что это - основной способ собирания доказательств (ч. 1 ст. 86 УПК РФ). Иными словами, следственные действия характеризуются тем, что они приоритетно направлены на исследование доказательств, т.е. на их собирание и проверку1.

Таким образом, все следственные действия являются процессуальными, так как они регламентированы УПК РФ, однако из числа процессуальных следственными являются лишь те процессуальные действия, которые направлены на собирание и проверку доказательств.

Ходатайства в системе процессуальных полномочий следователя

Процессуальная самостоятельность следователя, как уже упоминалось выше, не является безграничной. Ряд решений и действий следователя требуют получения судебного решения и (или) санкции прокурора. При этом следователь на основе имеющихся в уголовном деле доказательств формулирует вывод о целесообразности производства того либо иного следственного или иного процессуального действия, применения ряда мер процессуального принуждения, после чего доводит свое предложение до сведения государственных органов и должностных лиц, наделенных соответствующими полномочиями.

В настоящее время, как и по ранее действовавшему УПК РСФСР,.эта деятельность следователя протекает в форме заявления ходатайств. Заметим, что по изученным нами 212 уголовным делам следователи обращались с одним или несколькими ходатайствами в 187 случаях. Вместе с тем изучение УПК РФ показывает, что до настоящего времени определения сущности, правовой природы и иных вопросов, связанных с выявлением места и роли ходатайств в системе процессуальных полномочий следователя, являются дискуссионными. Название гл. 15 «Ходатайства» УПК РФ несколько шире, чем ее реальное содержание, так как в ней закреплен порядок подачи заявлений, рассмотрения и разрешения ходатайств лишь таких участников уголовного судопроизводства, как подозреваемый, обвиняемый, его защитник, потерпевший, его законный представитель, и представитель, частный обвинитель, эксперт, а также гражданский истец, гражданский ответчик, их представители (ч. 1 ст. 119 УПК РФ).

Вместе с тем непосредственно в тексте УПК РФ речь о ходатайствах, заявляемых следователем, идет во многих его статьях. Так, из содержания п. 5 ч. 2 ст. 37 УПК РФ вытекает, что следователь обращается в суд с ходатайством об избрании, отмене или изменении меры пресечения либо о производстве иного процессуального действия, которое допускается на основании судебного решения, для чего требуется вначале согласовать данное ходатайство с прокурором. В ст. 108 УПК РФ, устанавливающей порядок заключения лица под стражу, установлено право следователя на обращение в суд с соответствующим ходатайством. Аналогичная процедура используется при избрании меры пресечения в виде домашнего ареста, а также при разрешении вопроса о продлении срока содержания под стражей. Статья 165 УПК РФ, устанавливающая судебный порядок получения разрешения на производство следственного действия, детально регламентирует порядок обращения следователя с соответствующим ходатайством в суд. Помимо указанных положений закона, нормы, касающиеся подачи следователем ходатайства, закреплены в иных статьях УПК РФ (п. 5 ч. 3 ст. 38, ч. 4 ст. 65, ч. 2 ст. 91, ч. 4 ст. 94, ч. 1-2 ст. 114, ч. 1 ст. 115, ч. 3 ст. 144, ч. 5 ст. 177, ч. 3 ст. 185, ч. 3 ст. 186, ч. 1 ст. 195).

Поскольку вопросы, связанные с ограничением1 процессуальной самостоятельности следователя, во многих случаях порождаются тем, что полномочиями наделяются иные участники уголовного судопроизводства (прокурор и суд), рассмотрение проблем заявления и разрешения ходатайств следователя видится весьма актуальным и значимым как для уголовно-процессуальной теории, так и для правоприменительной практики.

Проблема заявления следователем ходатайств имеет несколько составляющих: 1) применение при заявлении ходатайства следователем своих государственно-властных полномочий; 2) правоотношения, возникающие между следователем и прокурором, получившим ходатайство для его согласования; 3) правоотношения, возникающие между следователем и судьей, которому для ходатайство поступило для рассмотрения и разрешения. Представляется, что каждый из указанных выше аспектов связан с вопросом о процессуальной самостоятельности следователя, так как все участники правоотношений должны осуществлять свои полномочия в строгом соответствии с законом и реальной необходимостью.

Прежде всего следует заметить, что в общепринятом значении этого слова ходатайство представляет собой официальную просьбу1. Именно в этом ключе слово «ходатайство» употребляет и законодатель. Исследование правовой природы и нормативного выражения ходатайства позволяет обосновать вывод, что ходатайство обладает следующими признаками: 1) оно заявляется в официальном порядке; 2) оно предъявляется тому лицу, в полномочия которого входит его разрешение; 3) ходатайство представляет собой просьбу, т.е. желание, чтобы по нему было принято конкретное решение; 4) ходатайство вызывает обязанность органа или должностного лица, к которому оно поступило, рассмотреть и разрешить его в установленном законом порядке.

Введение

Заключение

Список используемых источников

Нормативная база

Специальная литература

Введение

Как известно, цель (назначение) уголовного судопроизводства - защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений и защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения её прав и свобод.

Но тогда возникает вопрос: "Как можно объективно осуществлять досудебное производство по уголовному делу, полностью выполняя цели уголовного судопроизводства, не обеспечивая при этом должную самостоятельность и независимость следователя?".

Данный вопрос я задал неслучайно, так как вопрос процессуальной независимости и самостоятельности следователя является одним из ключевых в уголовном процессе и имеет важное практическое значение.

Процессуальная самостоятельность и независимость следователя, безусловно, является основой объективности в осуществлении уголовного преследования, и, как следствие, способствует защите нарушенных прав и справедливому наказанию лиц, виновных в совершении преступления.

Но как же формировалась процессуальная независимость и самостоятельность следователя в российском уголовном процессе, каковы её особенности, какое положение занимает следователь в условиях современного уголовного судопроизводства, и как руководитель следственного органа в результате процессуального взаимодействия со следователем влияет на его процессуальную самостоятельность и независимость? Вот те вопросы, которые необходимо рассмотреть, чтобы понять, реально ли процессуально самостоятелен российский следователь в наше время или же его самостоятельность носит лишь декларативный характер. Только ответив на данные вопросы, можно сделать объективный вывод, что я и собираюсь сделать далее в своей работе.

1. Становление и развитие процессуальной самостоятельности следователя в российском уголовном процессе

Для изучения данного вопроса, безусловно, следует обратиться к истории развития предварительного следствия и формирования, так называемой, процессуальной независимости и самостоятельности следователя.

История формирования процессуальной независимости и самостоятельности следователя берёт своё начало в июне 1860 года, так как именно в это время высочайшим Указом Императора Александра II в 44 губерниях были введены должности судебных следователей, на которых возлагалось производство следствия по всем преступлениям, относящимся к ведению судов. В дополнение к Указу был издан Наказ судебным следователям, согласно которому контроль за действиями следователей по расследованию преступлений осуществляли суды. В ст. 264 Устава уголовного судопроизводства (1864 г.) предусматривалось, что судебный следователь "принимает собственной властию все меры, необходимые для производства следствия, за исключением тех, в коих власть его положительно ограничена законом". Важнейшей гарантией процессуальной самостоятельности следователей являлась их несменяемость.

Между прочим, специфика судебного контроля в общих судебных местах определялась в первую очередь характером взаимоотношений трёх главных "властвующих" (т.е. обладающих императивными полномочиями) в уголовном процессе субъектов – суда, прокурора и судебного следователя. Их отношения сложнее и многообразнее, чем взаимоотношения мирового судьи с полицией, что объясняется, на взгляд В. А. Азарова и Ю. И. Таричко, прежде всего необходимостью рационального распределения полномочий по расследованию, рассмотрению и разрешению уголовных дел о наиболее тяжких и опасных преступлениях.

Cудебный следователь, состоя при окружных судах и подчиняясь им в организационном и процессуальном отношениях, в то же время был поднадзорен прокурору, законные предложения и указания которого он обязан был выполнять. Являясь представителем судебной власти, судебный следователь обладал контрольными полномочиями: он от имени этой "верховной" в уголовном процессе власти вправе был "проверять, дополнять и отменять действия полиции" (ст. 269 УУС) в связи с произведённым ею первоначальным дознанием. Противоречивость положения судебного следователя, формально представляющего судебную власть, а по существу (исходя из требований УСС) вынужденного в ходе расследования преступления под надзором прокурора реализовывать обвинительную функцию, отмечалась современником Судебных Уставов П. И. Люблинским. Именно эта двойственность юридических основ деятельности судебного следователя определяла специфику судебного контроля за расследованием и применением в уголовном процессе мер принуждения, ограничивающих права и свободы граждан. Для реализации контрольных функций суда в рамках общих судебных установлений в УУС была выстроена достаточно тонкая схема распределения (разделения) власти между судом, прокурором и судебным следователем.

"Cтепень власти" прокуроров и судебных следователей ограничивалась рамками судебного контроля за их уголовно – процессуальной деятельностью. При этом следователь был как бы "связующим звеном" между административной (в лице прокурора - обвинительной) и судебной властью. Таким образом, прокуратура осталась органом контроля за законностью, что в полной мере ощутили в своей деятельности судебные следователи, и что существенно повлияло на распределение контрольных полномочий между судебной и прокурорской властью.

Статья 278 УУС подчёркивала, что прокуроры и их товарищи дают указания о производстве следствия судебным следователям и за его осуществлением "наблюдают постоянно". Вместе с тем контроль за следствием и дознанием со стороны окружного суда носил эпизодический характер.

Что же касается периода деятельности органов предварительного расследования, начавшегося после 1917 года, то он характеризуется сломом прежних правоохранительных органов и созданием новых, соответствующих духу того времени.

До 1923 года судебно – следственная система имела многообразие структурных построений органов предварительного расследования. Причём в течение достаточно небольшого промежутка времени предварительное следствие поручалось различным органам. Так, согласно ст. 3 Декрета о суде № 1, опубликованного 24 ноября 1917 года, производство предварительного следствия возлагалось на местного судью, а по отдельной категории дел на – следственные комиссии, состоявшие при рабочих и крестьянских революционных трибуналах.

Не упоминалось о процессуальном контроле со стороны вышестоящего органа и в Декрете о суде № 2, изданном 7 марта 1918 года, наделявшим правом на производство предварительного следствия следственные комиссии, избираемые Советами рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов.

Принятый 20 июля 1918 года Декрет о суде № 3 сделал уклон в сторону развития надзорных полномочий, закрепив, что предварительное расследование в некоторых случаях может возбуждаться по постановлению местного народного суда. Он же принимает окончательное решение и о направлении уголовного дела.

Серьёзные изменения в организацию деятельности органов предварительного расследования внесло Положение о народном суде от 21 октября 1920 года. Оно заменило следственную комиссию единоличным следователем, который и должен был расследовать преступления. Народные следователя состояли в ведении народных судей, которые, однако, также не обладали полномочиями, способными оказать влияние на ход предварительного расследования, поэтому в данный период об институте процессуальной самостоятельности не могло быть и речи.

Одна из особенностей правового положения следователя после принятия УПК РСФСР 1923 г. Заключалась в том, что он, как и прежде оставался в административном подчинении суда. Причём следователь находился под двойным надзором, осуществляющимся не только со стороны суда, но и прокуратуры.

К середине 1930 – х годов милиция превратилась в подразделение, занимающееся расследованием большого числа преступлений, отличающихся достаточной сложностью и требующих производства всех следственных действий, присущих предварительному следствию.

Выходом из сложившейся ситуации стало создание в 1940 – х годах следственного аппарата, сформированного в органах милиции. В рамках этого подразделения вводились должности следователей и старших следователей ОВД. Вначале они состояли при отраслевых отделах органов милиции, а в последующем были образованы самостоятельные следственные отделы, воспринятые как структурные единицы с 1951 г..

Особенностью положения следователей органов милиции было то, что их правовой статус не закреплялся уголовно – процессуальным законом, они действовали в соответствии со сложившейся практикой и на основании ведомственных нормативных актов.

Помимо образования следственных подразделений, впервые в 40 – е годы была введена и должность начальника следственного отдела. На него возлагались задачи организационного руководства следственным подразделением, а также контроля за расследованием преступлений.

Конкретная форма такого руководства выражалась в том, что они поручали следователям расследовать уголовные дела, распределяли их между следователями, а также проверяли дела и давали по ним различные письменные указания. Важно же здесь отметить, что анализ построения и деятельности органов предварительного расследования позволяет констатировать, что в первой половине ХХ века уголовно – процессуальное законодательство не имело института ведомственного процессуального контроля за деятельностью лица, осуществляющего предварительное расследование. Должностные лица, входящие в состав ведомства, при котором состоял следователь, применяли различные средства контроля за производством по уголовному делу, однако их действия не регулировались уголовно – процессуальным законом.

В качестве первоначального этапа на пути возникновения и формирования института ведомственного процессуального контроля за деятельностью следователей ОВД необходимо рассматривать принятие Указа Президиума Верховного Совета СССР от 6 апреля 1963 года, согласно которому правом на производство предварительного расследования, наряду со следователями органов прокуратуры и органов государственной безопасности, наделялись также и следователи органов охраны общественного порядка.

Работу следователей возглавили начальники следственных подразделений и их заместители. Однако начальник следственного отдела не был введён в число участников уголовного процесса, его полномочия на протяжении двух с половиной лет закон не регламентировал. Весь этот период начальники следственных отделов действовали на основе Положений об организации и деятельности следственного аппарата в органах охраны общественного порядка.

Учитывая потребность в наделении руководителя следственного подразделения процессуальными полномочиями, Президиумом Верховного Совета РСФСР был принят Указ от 14 декабря 1965 года "О внесении изменений и дополнений в Уголовно – процессуальный кодекс РСФСР". В соответствии с ним ст. 34 УПК РСФСР была дополнена пунктом 6а, вводившим нового участника уголовного судопроизводства – начальника следственного отдела. Одновременно ст. 127 УПК РСФСР закрепила объём его процессуальных полномочий.

Реализация процессуальных полномочий начальником следственного отдела, бесспорно, оказывала влияние на процессуальную самостоятельность следователя, предоставляющую последнему возможность принимать ряд правовых решений по своему внутреннему убеждению, руководствуясь собственной оценкой полученных доказательств. Закрепление полномочий руководителя следственного подразделения в уголовно – процессуальном законе повысили уровень такой самостоятельности. Так, часть 4 ст. 127 УПК РСФСР предоставляла следователю возможность не согласиться с рядом указаний, противоречащих его внутреннему убеждению, обжалование которых прокурору приостанавливало их исполнение.

Но времена менялись и в 1990 году авторским коллективом на основании Концепции судебной реформы в РФ, проекта Федерального закона "О следственном комитете Российской Федерации" и нескольких проектов УПК РФ (правовые идеи, которых зачастую друг другу противоречили) была разработана теоретическая модель УПК РСФСР. В отличие от действовавшего на тот момент Кодекса, в котором содержалась норма, определяющая процессуальные полномочия начальника следственного отдела, теоретическая модель не предусматривала в уголовном процессе наличие такого участника. Согласно ч. 2 ст. 29 теоретической модели УПК РСФСР только прокурор имел право вмешиваться в процессуальную деятельность следователя: давать ему указания, отменять незаконные и необоснованные решения и т. д. По мнению С. А. Табакова, вышеуказанные положения были обусловлены новыми подходами к развитию уголовно – процессуального законодательства, в частности, требованиями к обеспечению процессуальной самостоятельности следователя как гаранта законности и обоснованности принимаемых им решений, что, на мой взгляд, отлично прослеживается в тенденциях функционирования и развития современного уголовного процесса, но только, к сожалению, не реализуется в должной мере в отличие от советского времени.

В начале 90 – х разработанные российскими теоретиками концептуальные положения послужили основой для подготовки нескольких проектов УПК РФ, которые демонстрировали различное отношение к процессуальному статусу начальника следственного отдела, что прямо влияло на формирование института процессуальной независимости и самостоятельности следователя.

Так, проект УПК РФ 1994 г., подготовленный комиссией отдела по судебной реформе Государственного правового управления Администрации Президента РФ, вообще не содержал нормы, закрепляющей правовое положение руководителя следственного органа. Согласно ч. 3 ст. 71 указанного документа следователь уполномочен самостоятельно направлять ход расследования, принимать необходимые решения, осуществлять следственные и другие процессуальные действия.

Далее в проекте УПК РФ от 6 июня 1997 года были закреплены нормы обязывающие начальника следственного отдела не допускать ограничения процессуальной самостоятельности следователя, но давая указания, перечень которых не закреплён в проекте УПК РФ от 6 июня 1997 года, начальник следственного отдела мог направлять предварительное следствие в определённое русло, тем самым осуществляя руководство и одновременно ограничивая процессуальную самостоятельность следователя.

Очередной проект УПК РФ от 20 июня 2001 год, подготовленный Комитетом по законодательству и судебной реформе Государственной Думы РФ, более конкретизировал полномочия начальника следственного отдела, что также наложило свой отпечаток на формирование процессуальной независимости и самостоятельности следователя. Данный проект в итоге стал законом и, в свою очередь, предоставил следователю возможность обжаловать указания начальника следственного отдела прокурору. Но теперь обжалование указаний не приостанавливало их исполнения, что, безусловно, отрицательно повлияло на процессуальную самостоятельность российского следователя.

Федеральным законом от 29 мая 2002 года, принятым ещё до вступления УПК РФ в законную силу, сложившаяся ситуация относительно ведомственного процессуального контроля со стороны начальника следственного отдела была изменена. Закон расширил перечень указаний начальника следственного отдела, обжалование которых приостанавливало их исполнение. Они касались привлечения лица в качестве обвиняемого, квалификации преступления и объёма обвинения. Считаю данный момент положительным относительно формированию института процессуальной самостоятельности следователя, так как теперь следователь хоть как – то мог отстаивать своё внутреннее убеждение.

Продолжающееся реформирование уголовного судопроизводства вылилось в принятие Федерального закона "О внесении изменений в Уголовно – процессуальный кодекс РФ" и Федерального закона "О прокуратуре РФ" от 5 июня 2007 года № 87 – ФЗ, который оказал существенное влияние на процессуальный статус начальника следственного подразделения и, как следствие, на процессуальную самостоятельность следователя. Именуясь теперь руководителем следственного органа, данный субъект приобрёл ряд полномочий, принадлежавших ранее исключительно прокурору (о полномочиях подробнее далее в моей работе), также изменился и субъект рассмотрения жалобы следователя. В качестве такового согласно ч. 3 ст. 39 УПК РФ выступает руководитель вышестоящего следственного органа. Лично я считаю, что такое положение дел всё же ухудшило состояние процессуальной независимости следователя, так как теперь все возникающие у следователя возражения решались в основном только на ведомственном уровне, что, в принципе, полной самостоятельности обеспечить не может ввиду наличия ведомственных интересов.

Таким образом, я делаю вывод о том, что формирование процессуальной независимости и самостоятельности следователя прошло непростой путь, многое менялось, существовало немало противоречий. Но, анализируя правовую обеспеченность процессуальной самостоятельности следователя в различные временные периоды, я прихожу к выводу о том, что наиболее самостоятелен следователь был лишь во времена советского уголовного судопроизводства. Что касается процессуальной самостоятельности следователя в условиях современного уголовного судопроизводства, то, на мой взгляд, она существует только формально, так как находится в "плену" ведомственных интересов.

2. Процессуальное положение следователя в условиях современного уголовного судопроизводства

Для того чтобы наиболее полно и объективно охарактеризовать процессуальное положение следователя в условиях современного уголовного судопроизводства, нужно выяснить: а каковы же его процессуальные полномочия, права и обязанности? Ведь именно они, взаимодополняя и определяя друг друга, находясь в неразрывной взаимосвязи, обуславливают процессуальное положение следователя в целом.

Понятие "полномочия следователя" входит в категориальный аппарат науки уголовного процесса и широко применяется в деятельности органов уголовной юстиции. Но, тем не менее, учёные и практики, оперируя данным понятием, по – разному понимают его содержание.

Одни вкладывают в понятие полномочий узкий смысл, рассматривая полномочия следователя лишь как некоторую совокупность его процессуальных прав (возбуждать уголовные дела или отказывать в их возбуждении; самостоятельно производить любые предусмотренные законом следственные действия; задерживать подозреваемого; избирать без санкции прокурора меры пресечения, кроме заключения под стражу и залога; давать поручения органам дознания; оценивать доказательства по своему внутреннему убеждению; привлекать в качестве обвиняемого и др.).

Другие – включают в понятие полномочий следователя как его процессуальные права, так и процессуальные обязанности.

В частности, по мнению А.А. Власова, "полномочия следователя – это закреплённые в процессуальном законе возможности, позволяющие ему свободно и самостоятельно определять характер своего поведения на предварительном следствии в целях наиболее успешного выполнения, возложенных на него задач, и в то же время его обязанности, предписывающие ему необходимость такого поведения, которое реализует его назначение в государственном механизме".

Как совокупность прав и обязанностей рассматривают полномочия В.П. Божьев, А.А. Эйсман и другие авторы. В теории права также высказаны суждения о том, что полномочие "… являет собой определённые законом вид и меру возможно – должного поведения" и что "во многих случаях полномочие составляет и обязанность, и, наоборот, обязанность является правом".

Отсутствие единого понимания в данном вопросе нельзя признать нормальным явлением, поскольку, как справедливо пишет Л.Б. Алексеева, "правильное уяснение той функциональной нагрузки, которую несёт в каждом конкретном случае законодательная формулировка правомочия, имеет существенное значение для его использования в точном соответствии с законом".

Не вносит ясности в этот вопрос и действующий УПК РФ, в котором (впрочем, как и в УПК РСФСР 1960 г. ,и в УПК РФ 2001 г.) нет дефинитивной нормы, в которой было бы сформулировано легальное определение понятий "полномочие" или "полномочия". Анализ содержания ст. 29 ("Полномочия суда") и 53 ("Полномочия защитника") УПК, в названии которых используется данное понятие, даёт основание сформулировать тезис о том, что полномочиями в УПК обозначаются только права участников уголовного судопроизводства. Однако истинность сформулированного тезиса не находит своего подтверждения, если проанализировать содержание уголовно – процессуальных норм, в которых используются производные от понятия "полномочия" термины "уполномочен", "лицом, уполномоченным" и т.п. Так, согласно ч. 2 ст. 38 УПК РФ "следователь уполномочен(т. е. наделён полномочиями):

1) возбуждать уголовное дело в порядке, установленном настоящим кодексом;

2) принимать уголовное дело к своему производству или передавать его руководителю следственного органа для направления по подследственности;

3) самостоятельно направлять ход расследования, принимать решение о производстве следственных и иных процессуальных действий, за исключением случаев, когда в соответствие с настоящим Кодексом требуется получение судебного решения или согласия руководителя следственного органа;

4) давать органу дознания в случаях и порядке, установленных настоящим Кодексом, обязательные для исполнения письменные поручения о проведении оперативно – розыскных мероприятий, производстве отдельных следственных действий, об исполнении постановлений о задержании, приводе, об аресте, о производстве иных процессуальных действий, а также получать содействие при их осуществлении;

5) обжаловать с согласия руководителя следственного органа в порядке, установленном частью четвёртой статьи 221 настоящего Кодекса, решение прокурора об отмене постановления о возбуждении уголовного дела, о возвращении уголовного дела следователю для производства дополнительного следствия, изменения объёма обвинения либо квалификации действий обвиняемых или пересоставления обвинительного заключения и устранения выявленных недостатков;

6) осуществлять иные полномочия, предусмотренные настоящим кодексом."

Особое внимание следует обратить на использование в п. 6 ч. 2 ст. 38 УПК РФ термина "иные полномочия", поскольку тем самым подтверждается то, что в п. 1 – 5 закреплены именно полномочия следователя.

Вербальная (словесная) форма уголовно – процессуальной нормы, закреплённой в ч. 2 ст. 38 УПК, по мнению С. Ф. Шумилина, в силу неопределённости содержащихся в ней предписаний, позволяет считать полномочия как правами, так и обязанностями следователя. В чём я с ним соглашаюсь.

Так, например, закреплённое в п. 1 ч. 2 ст. 38 УПК РФ полномочие следователя "возбуждать уголовное дело в порядке, установленном настоящим кодексом", конкретизировано в ч. 1 ст. 146 УПК РФ, согласно которой при наличии повода и основания, предусмотренных ст. 140 УПК РФ, следователь в пределах компетенции, установленной настоящим кодексом, возбуждает уголовное дело, о чём выносит соответствующее постановление. Отсутствие в ч. 1 ст. 146 УПК РФ указания на то, что следователь вправе возбудить уголовное дело, означает, что возбуждение уголовного дела при наличии к тому повода и основания является обязанностью .

Полномочия следователя по производству следственных действий и иных процессуальных действий установлены в ч. 1 ст. 86 УПК РФ и конкретизированы у уголовно – процессуальных нормах, в которых определены основания и порядок производства конкретных следственных и иных процессуальных действий.

Большинство уголовно – процессуальных норм, в которых установлены основания и порядок производства следственный действий, сконструированы таким образом, что невозможно сделать вывод о том, вправе или обязан следователь производить то или иное следственное действие. Так, например, в ч. 2 ст. 56 УПК РФ закреплено положение, согласно которому "вызов и допрос свидетелей осуществляется с порядке, установленном статьями 187 – 191 настоящего Кодекса". Но вербальная форма указанных статей такова, что в них нет вообще упоминания о праве или обязанности следователя вызывать граждан на допрос в качестве свидетелей. Аналогичным образом сконструированы и другие нормы, регламентирующие порядок производства следственных действий.

Между тем, по мнению С. Ф. Шумилина, анализ содержания этих же норм, проведённый с учётом процессуальных ситуаций, в которых они применяются следователем, приводит к выводу, что в большинстве случаев у следователя нет выбора в определении способа собственного поведения. Это можно проиллюстрировать на примере полномочий следователя по производству такого следственного действия, как допрос свидетеля.

Отсутствие в УПК РФ чётких предписаний относительно полномочий следователя по вызову свидетеля можно истолковать и как право, и как обязанность следователя. Однако это предположение отвергается в ходе анализа алгоритма действий следователя, выполняемых после получения им данных о том, что конкретному лицу могут быть известны сведения, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела (например, об этом заявил уже допрошенный свидетель или потерпевший либо данные получены путём проведения оперативно – розыскных мероприятий).

При этом могут складываться следующие процессуальные ситуации:

а) следователю неизвестно, какими именно сведениями располагает лицо, которое может быть вызвано для допроса в качестве свидетеля;

б) по имеющимся данным, эти сведения противоречат зафиксированным в деле доказательствам;

в) сведения, которые может сообщить гражданин, уже получены из других процессуальных источников.

В двух первых ситуациях следователь обязан вызвать и допросить лицо в качестве свидетеля, так как полученные в результате допроса сведения могут быть использованы для установления события преступления, изобличения лица или лиц, виновных в совершении преступления (ч. 2 ст. 21 УПК РФ). На обязанность следователя указывает словосочетание "прокурор, следователь… принимают предусмотренные настоящим Кодексом меры…" ст. 21 УПК РФ). Отсутствие в данной уголовно – процессуальной норме слова "вправе" не даёт оснований для иного толкования приведённого словосочетания.

В том случае, когда сведения уже получены из других процессуальных источников, решение вопроса о вызове или невызове гражданина на допрос обусловлено пределами доказывания по расследуемому делу. Это означает, что если показания гражданина позволяют проверить достоверность уже имеющихся в деле доказательств (ст. 87 УПК РФ), то следователь обязан вызвать и допросить его в качестве свидетеля.

Cопоставление уголовно – процессуальных норм, устанавливающих основания и порядок производства других следственных действий (ст. 176 – 179, 181, 182 – 186, 193, 194, 195 УПК РФ, с ч. 2 ст. 21 и ч. 1 ст. 73 УПК РФ) приводит к выводу о том, что выполнение следственных действий в большинстве случаев является обязанностью следователя, обуславливаемой принципом публичности, а также предметом и пределами доказывания по уголовному делу. Если производство какого – либо следственного действия является необходимым для установления наличия или отсутствия обстоятельств, перечисленных в ст. 73 УПК РФ, то следователь не может отказаться от его выполнения, несмотря на то, что соответствующая уголовно – процессуальная норма не содержит прямого указания на обязанность следователя либо указывает на право следователя (например, в соответствии с ч. 1 cт. 181 УПК РФ "…следователь вправе произвести следственный эксперимент…", а в соответствии с ч. 1 cт. 193 "следователь может предъявить для опознания…").

Исключением из этого общего правила является очная ставка. Поскольку очная ставка может быть использована её участниками (чаще всего подозреваемым и обвиняемым) для сговора и оказания психологического воздействия на других участников (потерпевшего, свидетеля), поскольку решение вопроса о производстве данного следственного действия является безусловным правом следователя, которое ни при каких обстоятельствах не может трансформироваться в его обязанность.

По мнению С. Ф. Шумилина, наличие в уголовно – процессуальных нормах, закрепляющих полномочия следователя, слов "вправе" или "может" указывает, прежде всего, на право следователя выполнить то или иное процессуальное действие либо принять соответствующее решение, но при наличии соответствующих фактических оснований. Если это необходимо для установления обстоятельств, перечисленных в ст. 73 УПК РФ, то следователь обязан выполнить требуемое действие или принять необходимое решение, при условии, что отсутствуют обстоятельства, препятствующие выполнению данной обязанности или принятию данного решения.

Как следует из cказанного выше, законодательного понятия "полномочия" или "полномочий" следователя нет, и решение данного вопроса довольно неоднозначно. В свою очередь, я соглашаюсь с мнением С. Ф. Шумилина, который анализируя уголовно – процессуальные нормы, устанавливающие меру возможного и должного в деятельности следователя, сформулировал следующее определение его полномочий.

Полномочия следователя – это установленные уголовно – процессуальным законом права и обязанности следователя, достаточные и необходимые для возбуждения уголовного дела и установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу в целях законного и обоснованного осуществления уголовного преследования подозреваемого или обвиняемого, восстановления нарушенных преступлением прав и свобод физических и юридических лиц, а также разрешения уголовного дела путём его прекращения или направления в суд с обвинительным заключением (постановлением о возбуждении перед судом ходатайства о применении к несовершеннолетнему обвиняемому принудительной меры воспитательного воздействия или постановлением о направлении уголовного дела в суд для применения принудительной меры медицинского характера).

Таким образом, подводя итог данного вопроса, я хочу сказать, что процессуальное положение следователя в условиях современного уголовного судопроизводства позволяет ему осуществлять, с законодательной

Но самостоятелен ли следователь на самом деле? И что же мы можем увидеть на практике? Для того, чтобы ответить на этот вопрос нужно рассмотреть процессуальное взаимодействие следователя и руководителя следственного органа в его различных аспектах и проявлениях.

3. Процессуальное взаимодействие следователя и руководителя следственного органа

Одним из важнейших условий, с учётом которого должны строиться правоотношения между руководителем следственного органа и лицом, осуществляющим предварительное расследование, выступает обеспечение процессуальной самостоятельности следователя в принятии решений досудебного производства.

Как отмечает С. А. Табаков: "Теоретическая модель УПК РСФСР 1990 года, Концепция судебной реформы в РФ отрицали наличие каких – либо процессуальных полномочий у начальника следственного отдела. Несмотря на это, процессуальный статус должностного лица, осуществляющего контроль за деятельностью следователя, постоянно развивался, "впитывая" в себя новые полномочия, необходимые для обеспечения законности и обоснованности предварительного расследования. Сегодня мы столкнулись с ситуацией, при которой властно – распорядительный характер процессуальной деятельности руководителя следственного подразделения усилился до такой степени, что, фактически используя свои правовые средства, рассматриваемое должностное лицо способно повлиять на любую правовую ситуацию, возникающую в ходе досудебного производства. Такое существенное увеличение процессуальных полномочий руководителя следственного органа таит в себе отрицательные моменты. Так, отсутствие у следователя возможности обжалования указаний прокурору, как это было до внесения изменений в современный УПК РФ, "замыкает" процессуальную деятельность по расследованию уголовного дела в рамках одного ведомства, а это может создавать опасность зарождения субъективизма, реализации ведомственных интересов."

Я согласен с данным утверждением, так как действительно, на мой взгляд, передача ранее принадлежащих прокурору полномочий руководителю следственного органа способствует явному преобладанию ведомственного процессуального контроля над прокурорским надзором. Так одна "ветвь" контроля становится доминирующей по отношению к другим, что может в итоге привезти к тому, что руководитель следственного органа может принимать решения, удовлетворяющие только его ведомственные интересы.

Правовое регулирование отношений, возникающих между начальником следственного подразделения и следователем, имевшее место до настоящего времени, по мнению С. А. Табакова, не уделяло особого влияния ведомственному процессуальному контролю на стадии возбуждения уголовного дела. В частности, УПК РСФСР вообще не регулировал правоотношения, возникающие между начальником следственного отдела и следователем в рамках данного этапа досудебного производства.

Сейчас же мы наблюдаем совсем другую ситуацию. Согласно п. 2 ч. 1 ст. 39 УПК РФ руководитель следственного органа "уполномочен проверять материалы проверки сообщения о преступлении или материалы уголовного дела, …", а также согласно ч. 3 ст. 39 УПК РФ "указания руководителя следственного органа по уголовному делу даются в письменном виде и обязательны для исполнения следователем. Обжалование указаний не приостанавливает их исполнения…".

Наличие процессуального контроля, по мнению Л. И. Даньшиной, при разрешении вопроса о возбуждении уголовного дела следует признать объективным. Начальник следственного подразделения в силу его правового положения обязан, в случае необходимости, проверить каждое действие следователя на любом этапе досудебного производства и при наличии нарушений предпринять меры к их устранению. Однако отсутствие достаточных средств, закреплённых в УПК РФ, позволяющих ему это сделать на стадии возбуждения уголовного дела, вызывает опасения в совершении действий, выходящих за пределы закона. Вместе с тем отношения, возникающие на стадии возбуждения уголовного дела, реализуются не иначе как в форме уголовно – процессуальных правоотношений. Данное обстоятельство свидетельствует о допустимости контроля в рамках этого этапа досудебного производства путём использования процессуальных средств, по мнению С. А. Табакова, в чём я с ним согласен.

Считаю немаловажным сказать и об административном характере влияния на действия следователя со стороны руководителя следственного подразделения, осуществляемого на этапе рассмотрения и разрешения сообщений о преступлениях, оказывает негативное воздействие и на процессуальную самостоятельность лица, производящего предварительное следствие. В силу служебной подчинённости следователь обязан беспрекословно выполнять все указания руководителя следственного органа. Вместе с тем уже на стадии уголовного дела происходит оценка сведений, имеющих доказательственное значение для дальнейшего производства по делу. Такая оценка осуществляется с учётом внутреннего убеждения следователя и влечёт за собой принятие окончательных решений.

Следует отметить, что доследственная деятельность в уголовном процессе включает в себя не только вынесение соответствующего постановления о принятии одного из решений, предусмотренных ч. 1 cт. 145 УПК РФ. Она имеет продолжительный характер, состоящий из множества проверочных мероприятий, от полноты и своевременности которых во многом зависит как законность и обоснованность принятия окончательного решения в стадии возбуждения уголовного дела, так и предварительного расследования в целом. Значимость действий, совершаемых на стадии возбуждения уголовного дела, обусловлена тем, что на этом этапе досудебного производства получают сведения об обстоятельствах, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу.

Как указывалось ранее, в процессе предварительной проверки сообщения о преступлении следователь получает сведения, которые оказывают влияние на формирование его внутреннего убеждения о необходимости принятия принятие одного из окончательных решений. Чтобы прийти к определённому выводу, он сам должен проверить и оценить имеющиеся материалы. В связи с этим возникает вопрос о допустимости предоставления начальнику следственного подразделения права на дачу указаний о возбуждении или отказе в возбуждении уголовного дела.

Наиболее конструктивное мнение, с точки зрения С. А. Табакова, высказывал И. М. Гуткин. Он считал, что нельзя требовать от следователя, чтобы тот механически выполнял указание начальника следственного отдела о возбуждении уголовного дела. Речь может идти только о праве предложить к рассмотрению вопрос о возбуждении уголовного дела. Данной позиции соответствуют и результаты исследований, проведённых С. А. Табаковым, согласно которым около 64% опрошенных руководителей следственных подразделений указали, что начальник следственного отдела может лишь предложить следователю рассмотреть материалы, оставляя принятие решения о возбуждении или отказе в возбуждении уголовного дела на своё усмотрение. Это подтверждает и изучение уголовных дел, в которых на документах предварительной проверки встречаютсярезолюции начальника следственного подразделения, обязывающие следователя лишь проверить наличие оснований для принятия решения о возбуждении уголовного дела. Однако в материалах существуют и резолюции, не оставляющие следователю возможности самостоятельно оценить имеющиеся сведения и императивно указывающие на принятие решения о возбуждении уголовного дела. По мнению С. А. Табакова, подобное положение не только противоречит форме, в которой должны даваться такие предписания со стороны руководителя следственного подразделения, но и существенно ущемляет процессуальную самостоятельность следователя. Я полностью поддерживаю данную позицию, так как, анализируя правовое взаимодействие следователя и руководителя следственного органа, я пришёл к выводу, что следователь самостоятелен только в том случае, когда необходимые правовые условия, в которых он осуществляет свою деятельность, не допускают какой – либо возможности контролирующим субъектам обязывать его принимать решения, противоречащие его внутреннему убеждению. Отсутствие таких условий устраняет объективность досудебного производства, что влечёт нарушение прав личности, вовлечённой в сферу уголовного судопроизводства. Именно поэтому, обеспечивая процессуальную самостоятельность следователя, законодатель должен предусмотреть гарантию её реализации, по мнению С. А. Табакова. В качестве такой гарантии должно выступать его право на обжалование, приостанавливая исполнение ряда указаний начальника следственного подразделения. Лично я считаю, что с утверждением С. А. Табакова не поспоришь, так как на мой взгляд, основой реализации процессуальной самостоятельности следователя является его право на обжалование указаний, действий и решений контролирующих его субъектов.

Как показывает анализ развития уголовного законодательства данное право следователя было в должной мере , на мой взгляд, обеспечено лишь в УПК РСФСР. В частности, как вытекало из ч. 2 cт. 127 УПК РСФСР, в случае несогласия с указаниями начальника следственного отдела о привлечении в качестве обвиняемого, квалификации преступления, объёме обвинения, о направлении дела для предания обвиняемого суду или о прекращении дела следователь имел право на их обжалование прокурору. При этом исполнение таких указаний приостанавливалось. В свою очередь, прокурор при согласии с позицией следователя отменял указание начальника следственного отдела. Если же прокурор соглашался с мнением начальника следственного отдела, то производство расследования поручалось другому следователю.

Таким образом, право следователя на самостоятельное направление предварительного следствия, выражающееся в принятии указанных выше решений, в полном объёме обеспечивалось возможностью приостановления их исполнения в случае обжалования прокурору. Причём, по мнению С. А. Табакова, речь шла о наиболее важных решениях, связанных с осуществлением уголовного преследования и определяющих судьбу уголовного дела.

Важно также заметить, что изменения внесённые в ст. 39 УПК РФ Федеральным законом от 5 июня 2007 г. № 87 – ФЗ, сохранили за следователем право обжаловать, приостанавливая исполнение, ряд указаний руководителя следственного органа. В частности, они касаются изъятия уголовного дела и передачи его другому следователю, привлечения лица в качестве обвиняемого, квалификации преступления, определение объёма обвинения, избрания меры пресечения, производства следственных действий, которые допускаются только по судебному решению, а также направления дела в суд или его прекращения.

Как отмечает С. А. Табаков, одним из положительных моментов в правовом регулировании рассматриваемых правоотношений выступает закрепление в ч. 3 ст. 39 УПК РФ возможности обжалования указаний руководителя следственного органа о прекращении уголовного дела и направлении его в суд, которая отсутствовала в прежней норме УПК РФ, касающейся правового статуса начальника следственного отдела. Указания о прекращении уголовного дела и направлении его в суд влияют на внутреннее убеждение следователя, связанное с оценкой доказательств.

Таким образом, на сегодняшний день общая оценка законодательного регулирования правоотношений, вытекающих из ч. 3 ст. 38 УПК РФ, на первый взгляд, создаёт все необходимые условия обеспечения процессуальной самостоятельности следователя. Вместе с тем анализ механизма такого обжалования показывает совсем другую картину.

Сегодня порядок обжалования указаний руководителя следственного органа, закреплённый в ч. 3 ст. 39 УПК РФ, не позволяет следователю обратиться к прокурору. Вопрос о законности и обоснованности решения руководителя следственного органа рассматривается только в рамках ведомства (то есть руководителем вышестоящего следственного органа). По данному вопросу в своём диссертационном исследовании высказался С. А. Табаков. Он отметил, что такая корпоративность в данных правоотношениях может негативно сказываться на объективности в оценке письменных указаний руководителя следственного органа и возражений следователя, то есть это, в свою очередь, создаёт предпосылки для проникновения в расследование субъективизма и ведомственной заинтересованности.

Данную позицию я полностью разделяю, так как, на мой взгляд, ведомственная заинтересованность вполне может повлиять на действия и решения руководителей следственных подразделений.

Что же касается рассмотрения письменного указания начальника следственного подразделения и возражения следователя относительно указаний начальника следственного органа, то здесь можно наблюдать следующую ситуацию: если руководитель вышестоящего следственного органа поддержит позицию следователя, то последний вполне реализует свою процессуальную самостоятельность и независимость, а если же позиция следователя не будет поддержана, то, как таковой, самостоятельности у следователя как бы и нет. И в следующий раз прежде, чем обжаловать указания своего начальника, следователь не раз подумает, а стоит ли это вообще делать. В таком случае о процессуальной самостоятельности следователя и об объективном исследовании всех обстоятельств дела не может идти и речи.

На основании вышеизложенного я делаю вывод (соглашаясь также с С. А. Табаковым), что в правовом регулировании процессуального взаимодействия следователя и руководителя следственного органа в настоящее время утрачен механизм отстаивания следователем своего внутреннего убеждения, поскольку ч. 3 ст. 39 УПК РФ не определяет порядок действий следователя после отклонения руководителем вышестоящего следственного органа его возражений на указания нижестоящего руководителя. Такое положение – явное отступление о ранее достигнутого оптимального уровня обеспечения процессуальной самостоятельности и независимости следователя.

Таким образом, можно говорить только о формальной самостоятельности следователя в процессе его взаимодействия с руководителем следственного органа. В советском уголовном процессе, по моему мнению, следователь был действительно самостоятелен и независим, в отличие от современного уголовного процесса, где о реальной процессуальной независимости и самостоятельности следователя, на мой взгляд, не может быть и речи.

Заключение

На мой взгляд, формирование процессуальной независимости и самостоятельности следователя прошло непростой путь, многое менялось, существовало немало противоречий. Но, анализируя правовую обеспеченность процессуальной самостоятельности следователя в различные временные периоды, я прихожу к выводу о том, что наиболее самостоятелен следователь был лишь во времена советского уголовного судопроизводства. Что касается процессуальной самостоятельности следователя в условиях современного уголовного судопроизводства, то, на мой взгляд, она существует только формально, так как находится в "плену" ведомственных интересов.

Процессуальное положение следователя в условиях современного уголовного судопроизводства позволяет ему осуществлять, с законодательной (официальной) точки зрения, свою процессуальную деятельность самостоятельно и независимо от иных субъектов уголовного процесса, конечно, за исключением случаев, когда его процессуальные действия должны быть санкционированы судом или руководителем следственного органа.

Но, конечно, не всё так плохо. Что касается реализации ведомственных интересов, о которых я говорил ранее в своей работе, то влияют они на действия, решения и указания только недобросовестных руководителей следственных органов, а таковыми, конечно, являются далеко не все сотрудники ОВД.

В целом, если говорить о беспристрастном и беспрекословном исполнении участниками уголовного судопроизводства своих полномочий, то следователь действительно является процессуально независимым и самостоятельным. Но так бывает не всегда, и в этом есть проблема.

Что касается процессуального взаимодействия следователя и руководителя следственного органа, то в этой связи считаю нужным сказать о том, что административный характер влияния на действия следователя со стороны руководителя следственного подразделения, осуществляемого на этапе рассмотрения и разрешения сообщений о преступлениях, оказывает негативное воздействие и на процессуальную самостоятельность лица, производящего предварительное следствие. В силу служебной подчинённости следователь обязан беспрекословно выполнять все указания руководителя следственного органа.

Также, как я говорил ранее, соглашаясь с С. А. Табаковым, необходимо предусмотреть механизм отстаивания следователем своего внутреннего убеждения, поскольку ч. 3 ст. 39 УПК РФ не определяет порядок действий следователя после отклонения руководителем вышестоящего следственного органа его возражений на указания нижестоящего руководителя. Такое положение – явное отступление о ранее достигнутого оптимального уровня обеспечения процессуальной самостоятельности и независимости следователя.

В целом, на мой взгляд, в условиях современного уголовного судопроизводства можно констатировать преобладание декларативности (формальности) данного института, так как, по сравнению с советским уголовным процессом, сегодня следователь является, на мой взгляд, является "агентом" руководителя следственного органа, который, в свою очередь, в силу своих полномочий (часть которых также ранее принадлежала прокурору) может повлиять на любую правовую ситуацию в рамках досудебного производства.

На основании вышеизложенного я делаю вывод о том, что в наше время следователь не является в полной мере процессуально самостоятельным субъектом уголовного судопроизводства.

Цель данной курсовой работы считаю достигнутой.

Список использованной литературы

процессуальный следователь уголовный досудебный прокурор

Нормативная база

1. Уголовный – процессуальный кодекс Российской Федерации от 5.12.2001г. № 383-ФЗ (ред. от 15.01.10) // CЗ РФ от 21.02.2010, № 51.

2. Ведомости Верховного Совета СССР. – 1963. - № 16. – Ст. 181.

3. Ведомости Верховного Совета РСФСР. – 1965. - №50. – Cт. 1243.

Специальная литература

4. Алексеева Л.Б. О механизме уголовно – процессуального регулирования // Советский уголовно – процессуальный закон и проблемы его эффективности. М., 1979. C. 152.

5. Власов А.А. Полномочия следователя в советском уголовном процессе: Автореф. …дисс. канд. юрид. наук. М., 1979. C. 10.

6. Гаврилов Б. Я. Процессуальная самостоятельность следователя в истории российского государства // Право и политика, 2001. №2. – С. 15.

7. Голунский С. А. О возбуждении уголовного преследования // Соц. законность. – 1936. - №2. – C. 39.

8. Гришин Б. С., Гуковская Н. И. О некоторых вопросах расследования уголовных дел органами милиции // Сов. гос – во и право. – 1957. - №4. – C. 33.

9. Даньшина Л. И. Возбуждение уголовного дела и прелварительное расследование в уголовном процессе России. – М., 2003. – C. 46.

10. Дармачёва В.Д. Полномочия следователя в уголовном судопроизводстве // Следователь, 2003. №6. C. 27.

11. Жогин Н. История развития и совершенствования предварительного следствия в СССР // Соц. законность – 1967. - №1. – С. 7.

12. Маслов И. В. Правовая регламентация уголовно – процессуальных сроков (досудебное производство). – М., 2004. – C. 52.

13. Недбайло П.Е. Применение советских правовых норм. М., 1960. C. 98.

14. Рагинский М. Советское предварительное следствие // Соц. законность. – 1957. - № 10. – C. 27.

15. Рахунов Р. Д. Участники уголовно – процессуальной деятельности. – М., 1961. – C. 117.

16. Cистематический комментарий к Уставу уголовного судопроизводства. – С.612-613.

17. Советский уголовный процесс: Учебник / Под. ред. Л.М. Карнеевой, П.А. Лупинской, И.В. Тыричева. М., 1980. C. 239.

18. Табаков С. А. Ведомственный процессуальный контроль за деятельностью следователей и дознавателей органов внутренних дел: дисс…. – С. 84.

19. Таджиев Х. С. Прокурорский надзор и ведомственный контроль за расследованием преступлений. Вопросы теории и практики. – Ташкент, 1985. – C. 58.

20. Уголовный процесс: Учебник для вузов / Под общ. ред. проф. П.А. Лупинской. М., 1995. C. 55-56.

21. Уголовный процесс: Учебник для иностранных слушателей вузов МВД СССР / Под ред. В.П. Божьева. М., 1989. С. 59.

22. Фаткуллин Ф.Н. Проблемы теории государства и права. Казань, 1987. C.285.

23. Шумилин С. Ф. Полномочия следователя: механизмы и проблемы реализации. Монография – М.: Экзамен, 2006г. C. 19.

24. Шумилин С.Ф. Очная ставка // Руководство для следователей / Под ред. Н.А. Селиванова, В.А. Снеткова. М., 1998. C. 334.

Статус следователя отличается от правового положения дознавателя (органа дознания). С одной стороны, ни один из следователей не обладает правом на принятие оперативно-розыскных мер (ст. 40 УПК РФ), хотя такие полномочия имеются у некоторых органов дознания. С другой - следователь обладает процессуальной самостоятельностью, которой нет у дознавателя.

Процессуальная самостоятельность следователя заключается в следующем. Прокурор согласно п. 3 ч. 2 ст. 37 УПК РФ уполномочен требовать от органов дознания и следственных органов устранения нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе дознания или предварительного следствия. Однако когда следователь не согласен с направленными в его адрес требованиями прокурора, следователь обязан представить свои письменные возражения руководителю следственного органа. Последний информирует прокурора об обжаловании следователем его требований и приступает к рассмотрению требований прокурора, а также письменных возражений следователя на указанные требования. По результатам такого рассмотрения руководитель следственного органа дает следователю письменные указания об устранении допущенных нарушений либо выносит мотивированное постановление о несогласии с требованиями прокурора.

Таким образом, прокурор имеет возможность (в случае согласия с его позицией руководителя следственного органа) влиять на принимаемые следователем процессуальные решения. Еще большими полномочиями наделен сам руководитель следственного органа. Он вправе давать подчиненному ему по службе следователю обязательные для исполнения письменные указания (ч. ч. 1 и 3 ст. 39 УПК РФ).

В то же время у следователя имеются возможности отстоять свое мнение по наиболее важным вопросам расследования. Законодатель предоставил ему право обжаловать данные указания руководителю вышестоящего следственного органа. Обжаловать указания надзирающего либо контролирующего органа вправе и дознаватель. Но куда бы он ни жаловался и какое бы указание ни обжаловал, он все равно обязан его исполнить. В отличие от дознавателя следователь не исполняет указание (несмотря на то что оно в законе именуется письменным и обязательным для исполнения) руководителя следственного органа, касающееся изъятия уголовного дела и передачи его другому следователю, привлечения лица в качестве обвиняемого, квалификации преступления, объема обвинения, избрания меры пресечения, производства следственных действий, которые допускаются только по судебному решению, а также направления дела в суд или его прекращения. Правда, не исполнять таковое он вправе, только если обжаловал его вышестоящему руководителю следственного органа. А вот направление последнему материалов уголовного дела и своих письменных возражений на обжалуемое указание - это уже право следователя, отказ от реализации которого не возлагает на следователя обязанности исполнить обжалованное им указание.

Что же в этой ситуации может сделать руководитель вышестоящего следственного органа, которому поступила жалоба следователя? Если ему поступила жалоба на указание, касающееся изъятия уголовного дела и передачи его другому следователю, привлечения лица в качестве обвиняемого, квалификации преступления, объема обвинения, избрания меры пресечения, производства следственных действий, которые допускаются только по судебному решению, направления дела в суд или его прекращения, вышестоящий руководитель следственного органа вправе отменить указание нижестоящего руководителя следственного органа или же отстранить следователя от дальнейшего производства расследования по делу, когда последним допущено нарушение требований УПК РФ. Данные возможности вышестоящего руководителя следственного органа следуют из перечня общих прав всех руководителей следственных органов.

Однако вынуждены заметить, до создания Следственного комитета РФ (на момент создания он именовался Следственным комитетом при прокуратуре РФ) никто (ни прокурор, ни вышестоящий прокурор, ни начальник следственного отдела, ни руководитель другого следственного органа) не имел возможности заставить следователя привлечь по его внутреннему убеждению невиновного в качестве обвиняемого; квалифицировать совершенное преступление не по той статье (части, пункту), по которой он считает необходимым это сделать; вменить в вину обвиняемому те эпизоды преступной деятельности, вина в совершении которых, по мнению следователя, не доказана или, того хуже, доказана невиновность обвиняемого в совершении данных преступлений; избрать меру пресечения либо отменить или изменить меру пресечения, когда следователь убежден в отсутствии фактических оснований принятия такого решения; отказаться от обращения в суд с ходатайством об избрании меры пресечения или о производстве иных процессуальных действий, решение о производстве (избрании) которых может принять только суд; прекратить уголовное дело, когда вина обвиняемого в совершении тяжкого (иного) преступления безусловна, и даже направить уголовное дело в суд с обвинительным заключением (постановлением о направлении дела в суд для применения принудительных мер медицинского характера), когда следователь убежден в том, что "обвиняемый" не принимал участия в совершении общественно опасного деяния, которое от следователя потребовали вменить ему в вину.

Сейчас ситуация изменилась. Сама идея, заложенная ранее в институт процессуальной самостоятельности следователя, в действующей правовой формулировке несколько "перегнута" в противоположную от собственно процессуальной самостоятельности следователя сторону. В отличие от ранее действовавшего правила, в настоящее время в законе ничего не сказано о том, что при несогласии с позицией следователя вышестоящий руководитель следственного органа может лишь забрать у следователя уголовное дело и передать его другому следователю. А если данное правовое положение из УПК РФ убрано, позволим себе предположить, что сейчас вышестоящий руководитель следственного органа вправе "заставить" следователя, обжаловавшего указание своего непосредственного начальника, выполнить любое его письменное уголовно-процессуальное требование, в том числе и незаконное.

Итак, настоящий статус следователя отличается от процессуального положения дознавателя, традиционно не наделенного процессуальной самостоятельностью. Отличие это состоит в том, что обжалование следователем указаний руководителя следственного органа, касающихся изъятия уголовного дела и передачи его другому следователю, привлечения лица в качестве обвиняемого, квалификации преступления, объема обвинения, избрания меры пресечения, производства следственных действий, которые допускаются только по судебному решению, а также направления дела в суд или его прекращения, приостанавливает их исполнение. Обжалование аналогичных указаний дознавателем не приостанавливает их исполнения.

Руководитель следственного органа .

Следственное действие - это производимое следователем в соответствии с уголовно-процессуальным законом процессуальное действие, представляющее совокупность поисковых, познавательных и удостоверительных операций, направленное на выявление и закрепление фактических данных, имеющих значение для уголовного дела. Основным способом собирания и проверки доказательств на предварительном следствии является следственное действие. В основе следственных действий лежат познавательный и удостоверительный аспекты, что и отличает их от других процессуальных действий, производимых следователем. Каждое конкретное следственное действие предполагает использование определенных познавательных приемов: расспрос, сравнение, измерение, моделирование, описание и другие .

Таким образом, следственные действия - это такие способы собирания и проверки доказательств, которые детально регламентированы законом и обеспечены возможностью применения государственного принуждения. Значение следственных действий состоит в том, что они являются основным способом собирания доказательств, а значит, и основным средством установления истины по уголовному делу.

Следственными действиями являются:

очная ставка;

допрос (свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, эксперта);

освидетельствование;

осмотр (места происшествия, местности, предметов, документов, трупа и других объектов);

обыск (в помещении, ином месте, личный обыск);

предъявление для опознания; следственный эксперимент;

назначение и производство экспертизы;

выемка (обычных предметов и документов, предметов и документов, составляющих государственную тайну, почтово-телеграфной корреспонденции);

наложение ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию, эксгумация трупа, помещение лица в медицинское учреждение для производства экспертизы, получение образцов для сравнительного исследования и др.

Закон запрещает следователю совершать действия, связанные с опасностью для жизни и здоровья граждан или унижающие их честь и достоинство, домогаться показаний допрашиваемых лиц путем насилия, угроз и иных незаконных мер, производить следственные действия в ночное время, кроме случаев, не терпящих отлагательства, иным путем стеснять права граждан. При производстве следственных действий следователь должен соблюдать права и законные интересы граждан. Ряд процессуальных норм содержит специальные указания на недопустимость совершения действий, ущемляющих права граждан . Так, при производстве личного обыска и освидетельствования следователю запрещено присутствовать при обнажении обыскиваемого либо освидетельствуемого лица другого пола. При проведении следственных действий обязаны приниматься меры к охране государственной тайны, а также к неразглашению выявленных сведений об интимных сторонах жизни участвующих в следственных действиях лиц . Недопустимо производство следственных действий, наносящих не вызываемый необходимостью материальный ущерб гражданам и организациям.

В действующем законодательстве предусмотрены следующие виды следственных действий: осмотр, освидетельствование, следственный эксперимент, обыск, выемка, наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, контроль и запись переговоров, допрос, очная ставка, предъявление для опознания, проверка показаний на месте, производство экспертизы. Следует отметить, что вопрос о системе следственных действий остается спорным в уголовно-процессуальной науке.3 Иногда к следственным действиям относят также задержание подозреваемого, наложение ареста на имущество, получение образцов для сравнительного исследования, а некоторые следственные действия, например, контроль и запись переговоров - следственными действиями не считают.

Кроме того, участие понятых предусмотрено при производстве следственного эксперимента, наложения ареста на имущество, предъявления для опознания, извлечения трупа из места его захоронения. В соответствии с законом при производстве осмотра, обыска, выемки, освидетельствования, а также других следственных действий, в случаях, предусмотренных законом, вызывается не менее двух понятых. Понятыми могут быть любые незаинтересованные в исходе дела лица. Понятые обязаны удостоверить факт, содержание и результаты следственных действий, при производстве которых они находились. Понятые должны присутствовать в течение всего срока производства следственного действия. Они подписывают протокол, удостоверяя правильность его составления. Не могут привлекаться в качестве понятых сотрудники органа, в производстве которого находится уголовное дело, например водители или иные работники прокуратур, органов дознания и предварительного следствия выполнение ими данной обязанности обеспечивает соблюдение закона, повышает достоверность протокола следственного действия, дает возможность суду проверить соответствие фактических данных, зафиксированных в данном протоколе, обстоятельствам, имевшим место в действительности.

Большинство следственных действий представляет собой непосредственное восприятие и фиксацию информации. Только экспертиза основана на опосредованном получении доказательств, когда скрытая информация выявляется с помощью самостоятельного исследования эксперта на основе его специальных познаний. Эта классификация позволяет разграничить случаи, когда надо проводить следственный эксперимент или освидетельствование, а когда - экспертизу. Последняя необходима, если для исследования объекта недостаточно одного только непосредственного восприятия.

Обязательным является участие специалиста в области судебной медицины, а при его отсутствии иного врача, в наружном осмотре трупа, а также при эксгумации. В случаях, предусмотренных законом, для участия в производстве следственного действия можно вызвать специалиста. В этом случае выступает любое лицо, обладающее специальными познаниями в той или иной области, которое не имеет в деле личного (прямого или косвенного) интереса. Требование следователя о вызове специалиста обязательно для руководителя предприятия, учреждения, организации, где он работает. Решение пригласить специалиста принимается следователем при наличии в том действительной необходимости, которая определяется им исходя из обстоятельств дела. Это требование оформляется в виде письменного запроса. Специалист имеет право делать подлежащие занесению в протокол заявления, связанные с обнаружением, закреплением и изъятием доказательств. Специалист обязан: явиться по вызову; участвовать в производстве следственного действия, используя свои специальные знания и навыки для содействия следователю в обнаружении, закреплении и изъятии доказательств; обращать внимание следователя на обстоятельства, связанные с обнаружением, закреплением и изъятием доказательств; давать пояснения по поводу выполняемых им действий.

Также, в ходе следственных действий могут использоваться необходимые научно-технические средства, которые можно условно разделить на две группы:

1) обеспечивающие полноту фиксации хода, содержания и результатов следственных действий;

Перед применением технических средств обязательно оповещаются лица, участвующие в следственном действии. В соответствии со ст. 201 УПК производятся на основании постановления следователя такие следственные действия как:

Обыск, согласно ст.230 УПК, за исключением обыска в жилище;

Освидетельствование, предусмотренное ст.226 УПК;

Эксгумация, предусмотренная ч.2 ст.225 УПК;

Выемка, согласно ст.231 УПК, за исключением выемки документов, содержащих сведения, представляющие государственную тайну и сведения о счетах в банке. В исключительных случаях, когда следственные действия затруднены отказом частных собственников жилого помещения или же обвиняемых, следователь действует согласно санкции прокурора. Это:

Производство обыска и (или) выемки в жилище;

Производство осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц;

Производство выемки предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах в банках и иных кредитных организациях;

Производство личного обыска;

Наложение ареста на имущество, включая денежные средства физических и юридических лиц, находящиеся на счетах и во вкладах или на хранении в банках и иных кредитных организациях;

Наложение ареста на корреспонденцию и выемка ее в учреждениях связи;

Запись и контроль телефонных и иных переговоров.

Такие следственные действия как допрос, очная ставка, следственный эксперимент, предъявление для опознания, проверка показаний на месте проводятся следователем с его собственного усмотрения без вынесения постановления с оформлением протокола в соответствии с требованиями УПК. На основании ч.1 ст.232 УПК постановление о производстве обыска, а также о выемке документов, содержащих государственную или иную охраняемую законом тайну, должно быть санкционировано прокурором или его заместителем. Таким образом, мы получили три группы следственных действий в зависимости от уровня процессуальной самостоятельности следователя:

1. Следственные действия производимые на основании судебного решения по согласованию с прокурором;

2. Следственные действия, производимые на основании санкции прокурора;

3. Следственные действия, производимые следователем самостоятельно, без согласования с кем-либо. Но в этом случае процессуальная самостоятельность следователя может быть ограничена прокурором при вмешательстве в проведение предварительного следствия на основании ст.63 УПК РК.

Проблема процессуальной самостоятельности следователя является одной из самых актуальных проблем в науке и на практике.

Важность обеспечения процессуальной самостоятельности следователя большинством авторов не ставится под сомнение. Более того, очень модной в последнее время стала тема о воссоздании института «судебного следователя», который должен, по мнению некоторых ученых, стать действительно независимым и процессуально самостоятельным органом предварительного расследования.

Процессуальная самостоятельность и независимость следователя заключается в том, что он, несмотря на внешнее влияние кого-либо и чего-либо, вправе и фактически может произвести действия и принять решение по уголовному делу, руководствуясь только своими внутренними убеждениями. При этом внутреннее убеждение должно формироваться на собранных в ходе предварительного расследования доказательствах и требованиях закона.

В складывающейся в настоящий момент обстановке это возможно при наличии как минимум двух условий. Первое: если позиция следователя в силу определенных причин по конкретному уголовному делу расходится с мнением его руководителя, которое оформлено в виде письменного указания, то у него должно быть гарантированное законом право обжаловать его вышестоящему руководителю следственного органа. Второе: если вышестоящий руководитель соглашается с таким указанием, то он должен передать дело для дальнейшего расследования другому следователю или руководителю следственного органа, давшему указание. Конечно, это должно относиться не к любым действиям и решениям, а к тем, которые носят принципиальный характер и существенно влияют на промежуточные и итоговые решения по делу Дубривный В.А. Деятельность следователя по расследованию преступлений. - Са-ратов, 2003..

Внесение изменений Федеральным Законом от 05.06.2007 №87-ФЗ в УПК РФ формально повысили процессуальный статус следователя. Однако серия подзаконных нормативных актов, которые вышли сразу за изменениями в УПК РФ, практически свели на нет законодательные нововведения, вопреки закону еще больше усложнив работу следователя. Например, в п. 1.3 Приказа от 6 сентября 2007 года N 136 Генеральный прокурор РФ считает, что "необходимость подписи прокурора в учетных документах вытекает из требований уголовно-процессуального законодательства и является одним из способов осуществления его полномочий". Если без подписи прокурора на статистической карточке уголовное дело не считается возбужденным, то что же изменилось по существу при возбуждении уголовного дела? Подзаконное нормотворчество напрямую нарушает закон, подменяя тем самым упраздненное согласие прокурора на возбуждение уголовного дела.

Негативную роль в ограничении процессуальной самостоятельности следователя играет и начальник органа дознания. Начальник органа дознания ограничивает процессуальную самостоятельность следователя, оказывая на него воздействие в основном через руководителя следственного органа.

Понятно, что подобный контроль со стороны вышестоящего следственного органа преследует своей целью соблюдение законности, защиту конституционных прав граждан, исключение принятия следователем незаконного или необоснованного решения. Однако подобный порядок возбуждения уголовного дела фактически исключает самостоятельность следователя на стадии возбуждения уголовного дела Кобликов А.С. Законность - конституционный прин-цип советского уголовного судопроизводства. - М, 2000..

В определении границ дозволенного, разумного поведения следователя участвует большое число социальных институтов. Они не проявляются разрозненно, хотя их влияние и нельзя представлять себе взаимно пропорциональным. Бесспорно одно - все они тесно связаны, переплетены между собой, т.е. составляют своего рода систему - «целостную совокупность элементов, в которой все элементы настолько тесно связаны друг с другом, что выступают по отношению к окружающим условиям и другим системам как единое целое». И если в научных целях рассматривается лишь отдельное звено такой системы, отдельно взятый «пограничный столб», необходимо помнить, что его вычленение искусственно.

При определении границ усмотрения следователю необходимо учитывать, насколько его действия и решения соотносятся с обеспечением прав и законных интересов субъектов, вовлеченных в орбиту уголовно-процессуальных отношений по конкретному уголовному делу, в том числе степень допустимого ограничения этих прав и интересов. Осуществить это не просто по ряду причин.

Во-первых, в ходе осуществления расследования допустимо правомерное ограничение прав и свобод личности. Более того, «по степени «насыщенности» принуждением уголовный процесс занимает первое место среди всех известных нашему праву процедур», поскольку это диктуется публичными интересами раскрытия преступления и наказания виновных. Но возможность и порядок такого ограничения не всегда четко прописаны в законе. Необходимо отметить, что в действующем законе созданы более эффективные гарантии обеспечения прав личности при осуществлении мер уголовно-процессуального принуждения.

Наиболее значимая роль в этом, несомненно, принадлежит судебному контролю (во всех его проявлениях) за предварительным расследованием. Но это не единственное средство, влияющее на законность, обоснованность и целесообразность решений следователя. В частности, излагая основания возникновения права на реабилитацию, законодатель указал, что такое право имеет любое лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу (ч. 3 ст. 133 УПК РФ).

Во-вторых, круг лиц, участвующих в производстве по делу, достаточно широк и их интересы (в том числе законные) не всегда совпадают. Более того, существуют интересы уголовной юстиции, а так же, как отмечалось ранее, интересы следователя. Последние могут также не совпадать с предыдущими двумя, но они довольно активно проявляются в формировании субъективного фактора лица, производящего расследование. Ситуация осложняется и тем, что следователем все эти интересы чаще всего не расцениваются как одноуровневые, создается определенная их иерархия. Происходит это под воздействием как объективного, так и субъективного факторов. В частности, зависит от того, существует ли в обществе «юридический приоритет общественных интересов» или же охраняемый законом личный интерес дороже даже такой важной ценности, как установление истины по уголовному делу; совпадают ли личные интересы следователя с интересами раскрытия и расследования преступления, изобличения виновного и привлечения его к ответственности и т.д.

Перечисленные выше обстоятельства составляют далеко не полный перечень препятствий, преодоление которых должно способствовать правильному определению границ усмотрения следователя в сфере обеспечения прав личности. Нашей целью является не описание их, а выяснение тех пределов, которые сдерживали бы поведение следователя в рамках дозволенного. Иными словами, не позволяли бы усмотрению перерастать в произвол. Естественно, что в существующих условиях такие пределы (границы) могут быть сформулированы только в общем виде, но в то же время они должны распространять свое действие на все жизненные ситуации, как существующие, так и прогнозируемые.

На принятие следователем решения в значительной степени оказывает влияние процессуальная форма. В науке она понимается как регламентированная уголовно-процессуальным правом система и структура уголовно-процессуальных институтов и правил; процедура и последовательность стадий уголовного судопроизводства; условия, способы и сроки совершения процессуальных действий, непосредственно или косвенно связанных с собиранием и исследованием доказательств на предварительном следствии и в судебном разбирательстве, их закреплением в правовых актах; порядок принятия и оформления решений по отдельным вопросам и по делу в целом. Поэтому представляется возможным говорить о процессуальной форме всего уголовного судопроизводства, процессуальной форме каждой его стадии или правового института, процессуальной форме отдельных следственных или судебных действий (комплекса действий), принятия решений Кожевников В.В. Современные подходы к пониманию права. - Омск, 2003..

Одним из примеров проявления процессуальной формы в качестве пределов усмотрения следователя может служить Уголовно-процессуальный закон (ч. 6 ст. 164, ч. 5 ст. 166 и др.) который допускает и регламентирует использование следователем и дознавателем технических средств для обнаружения, фиксации и изъятия доказательств. При этом закон не ограничивает применение технических средств какого-либо вида или в каком-либо объеме, т.е. при производстве предварительного расследования может использоваться богатый арсенал криминалистических и научно-технических средств. К ним относятся: фотографическое оборудование; средства отыскания тех или иных предметов (метало и трупоискатели и др.); химико-технические средства фиксации различных следов и изготовления копий (слепков); технические средства записи и др. Технические средства могут применяться как непосредственно следователем или дознавателем, так и специалистом (например, работником экспертно-криминалистического подразделения), привлеченным к участию в проведении следственного действия в порядке ч. 1 ст. 58 УПК РФ.

Предоставляя следователю свободу в выборе решений о производстве следственных действий, законодатель, очевидно, учитывал и то, что при определении вида следственного действия, подлежащего выполнению, не последнюю роль будет играть целесообразность его проведения.

Рассматривая понятия законности и целесообразности можно прийти к выводу, что целесообразность как один из факторов, формирующих усмотрение следователя, может быть использована только в сфере законности. Между тем повторное обращение к рассмотрению данного фактора представляется необходимым, поскольку, во-первых, к пониманию целесообразности можно относиться по-разному и, во-вторых, целесообразность, на наш взгляд, также является одним из ограничений усмотрения следователя.

Целесообразность в большинстве случаев заложена в самом законе и, в частности, в том, как именно законодатель регулирует поведение правоприменителя, предписывая ему строго определенное поведение или предоставляя известный простор для проявления усмотрения. Правоприменитель в своей деятельности должен исходить из того, что действующий закон считает целесообразным. Вопрос о целесообразном применении права возникает, когда закон предоставляет усмотрению лица выбор решения, которое при установленных обстоятельствах будет целесообразным, с точки зрения поставленных задач, т.е. следователь обязан «из всех возможных решений избрать такое, которое обеспечивает максимально полное и точное достижение цели закона при данных конкретных условиях места и времени». Избранное решение должно быть практически полезным. Поэтому понятие целесообразности означает соответствие действий намеченным целям, иначе говоря, целесообразность должна быть сориентирована на реализацию назначения уголовного судопроизводства, практическую полезность, а не выступать в роли объяснения неправомерных, но выгодных, с точки зрения правоприменителя, действий и решений. Такая целесообразность (а она может выступать под разным «соусом» - в виде государственной, партийной, местной, региональной, практической и даже личной) ведет к правовому нигилизму Калиновский К.Б. Законность и типы уголовного процесса:- СПб., 2001..

Анализ ст. 154 УПК РФ, регулирующей в настоящее время вопросы выделения уголовного дела, также указывает на попытку законодателя учесть и обобщить рассмотренные потребности практики. Однако, на наш взгляд, новые нормативные правила оказались не совсем удачными. С позиции юридической техники, можно было бы приветствовать изложение оснований выделения уголовного дела в одной норме (ч.ч. 1, 2 ст. 154 УПК РФ), а не в разных, как это имело место в УПК РСФСР. Но предложенный перечень оснований оказался, с одной стороны, не полным. В нем не нашла отражение возможность выделения дела в отдельное производство при отказе одного или нескольких обвиняемых от суда с участием присяжных заседателей. Оно предусмотрено п. 1 ч. 5 ст. 217 УПК РФ. Кроме того, в число оснований не вошли те, которые на протяжении десятилетий применялись на практике и предлагались учеными для внесения в закон. С другой стороны, этот перечень стал исчерпывающим. Это произошло потому, что законодатель исключил из правового предписания фразу: «Выделение дел допускается... в случаях, вызываемых необходимостью...». Тем самым была существенно ограничена возможность использования целесообразности, которая крайне необходима в решении указанных вопросов. Для того, чтобы исправить положение достаточно в ч. 2 ст. 154 УПК РФ после слов «в отдельное производство» сделать вставку следующего содержания: «в случаях, вызываемых необходимостью, а также» и далее по тексту, исключив из него слова «в случаях».

Целесообразность допустима и при применении мер уголовно-процессуальной ответственности. Так, в случае неявки свидетеля без уважительной причины следователь вправе подвергнуть его принудительному приводу (ч. 7 ст. 56 УПК РФ). Первоочередная цель данной санкции - восстановление порядка посредством принудительного исполнения обязанности. Исходя из целесообразности, следователь, наряду с правовосстановительной санкцией, может (но не обязан) ставить вопрос перед судьей о применении к нарушителю штрафной санкции в виде денежного взыскания (ч. 3 ст. 118 УПК РФ). Такое решение будет вполне обоснованным, например, в случае совершения тем же лицом аналогичного нарушения в прошлом. В данной ситуации особенно отчетливо проявляется доля усмотрения должностного лица в пределах обязательного и целесообразного.

В отдельных случаях, напротив, субъекту уголовного процесса могут быть предоставлены, с учетом обстоятельств дела, некоторые привилегии. Так, в практике Московского областного суда возник вопрос о праве отказаться от дачи показаний дочери подсудимого, которая, хотя и не была им усыновлена, но с раннего возраста проживала вместе с ним. Судья предоставил ей право отказаться от дачи свидетельских показаний против человека, который не являлся, но фактически считался ею отцом. Такие действия должны быть признаны правильными Квашис В. Преступность и правосудие: ответы на вызовы XXI века // Рос. юс-тиция. - 2000. - № 9..

Наряду с нормами права и фактическими обстоятельствами дела в качестве объективного источника формирования убеждения выступают нравственные нормы. В регулировании уголовно-процессуальных отношений существует тесная связь между нормами права и морали. Многие правовые предписания возникли на основе соответствующих моральных представлений и правил. К ним относятся: принцип презумпции невиновности; институт отводов; применение к подозреваемому и обвиняемому мер пресечения с учетом личности, рода занятий, возраста, состояния здоровья, семейного положения и других обстоятельств (ст. 99 УПК РФ); правила о запрещении выполнения действий или принятия решений, унижающих достоинство граждан, приводящих к распространению сведений об обстоятельствах личной жизни (ст. 161 УПК РФ), ставящих под угрозу здоровье, необоснованно причиняющих им физические или нравственные страдания; законодательный запрет подвергать участников уголовного судопроизводства насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению (ст. 9 УПК РФ).

Нравственные нормы учтены и при регламентации правил допроса, личного обыска, освидетельствования, следственного эксперимента (например, следственный эксперимент возможен лишь при условии, если его проведение не создает опасности для здоровья участвующих в нем лиц), при установлении обязанности принять меры попечения о детях и сохранности имущества заключенного под стражу (ст. 160 УПК РФ), уведомить о задержании или заключении под стражу родственников подозреваемого, обвиняемого (ст. 96 УПК РФ), а также в правовых нормах, охраняющих адвокатскую тайну (пп. 2, 3 ч. 3 ст. 56 УПК РФ) и др.

Здесь имеет место использование закона как эталона, нормативно определенной «шкалы» ценностей и правил поведения, с помощью которой задают пространство действия права и его функциональное единство применительно к конкретным жизненным случаям.

Границы поведения следователя могут определяться не только правовыми предписаниями, содержащимися в УПК. Например, в ч. 3 ст. 161 УПК РФ содержится относительно определенное предписание о том, что данные предварительного следствия могут быть преданы гласности лишь с разрешения следователя или прокурора и в том объеме, в каком они признают это возможным. Решение следователя о возможности предания гласности тех или иных сведений по делу зависит от ряда обстоятельств (степень доказанности участия обвиняемого в совершении преступления, наличие неустановленных соучастников, необходимость оказать влияние на общественное мнение и др.). Вместе с тем следователь должен учитывать, что в материалах дела могут содержаться сведения, составляющие охраняемую законом тайну (государственную, служебную тайну, конфиденциальную информацию и пр.), разглашение которой невозможно или возможно только в особых случаях. Порядок обращения с такими сведениями не регулируется УПК, а содержится в иных законах (например, в законах РФ «О банках и банковской деятельности», «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», в «Основах законодательства РФ об охране здоровья граждан» и др.). В случаях, когда следователь принимает решение о предании таких сведений гласности, его выбор должен быть согласован с положениями соответствующих нормативных актов.

Напоминание об этом было бы не лишним. Поэтому предлагаем в ч. 3 ст. 161 УПК РФ после фразы «не противоречит» добавить слово: «закону» и далее по тексту.

Изложенное выше свидетельствует о том, что в конкретных жизненных ситуациях достаточно сложно выделить, что же конкретно сдерживало, ограничивало поведение следователя, выбор его решения. Это вполне объяснимо тем, что в качестве пределов усмотрения всегда выступает совокупность положений закона, обстоятельств дела, иных факторов. Конечно, некоторые из них в отдельных случаях будут доминировать или «лежать на поверхности», другие проявляться менее ярко, но это не означает, что они отсутствуют. В качестве подтверждения тому используем еще один пример.

В рамках изучения вопроса о границах усмотрения следователя вызывает интерес точка зрения, сложившаяся в общей теории права, о стимулировании и торможении как атрибутах правового регулирования. Стимулирование выражается в большей мере в развитии, а торможение - в охране, защите системы общественных отношений. Поэтому в основе концепции правового стимулирования и торможения лежит теория интересов, их многообразия, взаимозависимости и взаимоудовлетворенности Жалинский А.Э. О соотношении функционального и догматического подходов к уголовному праву // Актуальные проблемы применения уголовного законодатель-ства в деятельности органов внутренних дел. - М., 2002..

Выделяют значительное разнообразие правовых стимулов и тормозов, в которых «спрятан» общественный интерес, выраженный в норме права. К числу таковых относят, в частности, и предоставление правоприменителю свободного выбора поведения. Относительная определенность в праве, наличие оценочных понятий стимулируют деятельность правоприменителя. Вместе с тем категории «стимул» и «тормоз» лежат в несколько иной плоскости.

Рассматривать их надлежит как специальные модели побудительных элементов позитивного и негативного порядка. Именно поэтому здесь возможны рассуждения о том, что «даже когда поведение предписано императивным правовым актом, устанавливающим один допустимый вариант поведения, у субъекта в большинстве случаев есть возможность выбора поведения, так как им может быть избран либо правомерный, либо противоправный вариант».

Перечень ограничений усмотрения следователя этим не исчерпывается. В качестве таковых может быть выделено многое другое. Но их исследование нами не планировалось.

Подводя итог, отметим, что при определении границ усмотрения следователю необходимо учитывать: насколько его действия и решения соотносятся с обеспечением прав и законных интересов субъектов, вовлеченных в орбиту уголовно-процессуальных отношений по конкретному уголовному делу, в том числе степень допустимого ограничения этих прав и интересов; соответствуют ли его действия требованиям уголовно-процессуальной формы; являются ли эти действия и решения целесообразными. Вопрос о целесообразном применении права возникает, когда закон предоставляет усмотрению лица выбор решения, которое при установленных обстоятельствах будет целесообразным с точки зрения поставленных задач, т.е. следователь обязан из всех возможных решений избрать такое, которое обеспечивает максимально полное и точное достижение цели закона при конкретных условиях места и времени.

Как участник уголовного процесса следователь обладает широкой процессуальной самостоятельностью. В соответствии с законом, при производстве предварительного следствия все решения о направлении следствия и о производстве следственных действий следователь принимает самостоятельно, за исключением случаев, когда предусмотрено законом согласие и получение санкции от прокурора или постановления суда, и несёт полную ответственность за их законное и своевременное выполнение, то есть за ход и результаты расследования.

Обладая процессуальной самостоятельностью и независимостью, следователь принимает по делу решения по своему внутреннему убеждению, основанному на оценке материалов дела. Постановления следователя, вынесенные в соответствии с законом по находящимся в его производстве уголовным делам, обязательны для исполнения всеми предприятиями, учреждениями, организациями, должностными лицами и гражданами.

Значимость решений и действий, предпринимаемых следователем, позволила законодателю за незаконное осуществление некоторых из них ввести уголовную ответственность.

УПК Российской Федерации закрепил, что свои полномочия в уголовном процессе следователь осуществляет независимо от каких бы то ни было органов и должностных лиц, и в строгом соответствии с законом. Воздействие в какой бы то и было форме на следователя с целью воспрепятствования объективному расследованию по уголовному делу влечёт установленную законом ответственность.

В ходе расследования уголовного дела следователь самостоятельно выдвигает версии, проверяет их, составляет план расследования. Следователь оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью (ст. 17 УПК РФ).

Проблема, связанная с процессуальной самостоятельностью следователя, при исследовании, как правило, сводится к его взаимоотношениям с прокурором и начальником следственного отдела.

Самостоятельность следователя нельзя понимать как бесконтрольность. В ряде случаев решения следователя должны быть санкционированы или утверждены прокурором, либо согласованы с ним. Конституция Российской Федерации и УПК России предусматривают, что наиболее важные решения, связанные с ущемлением конституционных прав граждан, принятые следователем при производстве по делу подлежат санкционированию судом.

Прокурор обязан следить за неуклонным соблюдением следователем установленного законом порядка расследования уголовных дел. Вместе с тем, прокурор вправе давать письменные указания о расследовании преступления. В случае несогласия с указаниями прокурора о привлечении лица в качестве обвиняемого, о квалификации преступления и объёме обвинения, об избрании меры пресечения либо отмене или изменении меры пресечения, избранной следователем в отношении обвиняемого, об отказе в даче согласия на возбуждение перед судом ходатайства об избрании меры пресечения или о производстве иных процессуальных действий, о направлении уголовного дела в суд или его прекращении, об отводе следователя или отстранении его от дальнейшего ведения следствия следователь вправе представить дело вышестоящему прокурору с письменным изложением своих возражений (ч. 3 ст. 38 УПК РФ). В этом случае прокурор или отменяет указание нижестоящего прокурора, или поручает производство по этому делу другому следователю. При этом следователь приостанавливает выполнение соответствующих указаний прокурора.

Обжалование следователем иных указаний прокурора, не указанных в ч. 3 ст. 38 УПК России, не приостанавливает их исполнения. Однако практически всегда следователи выполняют указания прокурора.

Определенные трудности практического характера обусловлены тем, что процессуальное руководство деятельностью следователя параллельно с прокурорским надзором осуществляет и начальник следственного отдела.

В значительной мере полномочия начальника следственного отдела совпадают с полномочиями прокурора, но они меньше по объему.

Рамки компетенции по вмешательству в расследование у начальника следственного подразделения гораздо шире, нежели у прокурора, хотя последний обладает большими правами и властными полномочиями при определении направления движения дела. Наличие у прокурора полномочий на отмену незаконных и необоснованных постановлений следователя входит в содержание его надзорных функций, а начальник следственного отдела обязан по смыслу закона по каждому делу упреждать и не допускать принятие следователем незаконных и необоснованных решений.

УПК России восполнил в себе указанную проблему. Так, полномочия начальника следственного отдела (ст. 39 УПК России) дополнились содержанием: «отменять необоснованные постановления следователя о приостановлении предварительного следствия» (п. 2 ч.1 ст. 39), а также «вносить прокурору ходатайство об отмене иных незаконных или необоснованных постановлений следователя» (п. 3 ч. 1 ст. 39 УПК).

Однако при более детальном изучении проблемы можно констатировать, что вряд ли недостаток ответственности у начальников следственных подразделений можно объяснить недостатком у них процессуальных полномочий. Так же как и упущения в прокурорском надзоре трудно оправдать избытком полномочий и обязанностей у прокурора.

Обязательное вмешательство прокурора в расследование носит эпизодичный характер и только в строго определённых случаях: при решении вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, санкционировании обыска или выемки, отстранении обвиняемого от должности, помещении подозреваемого или обвиняемого в лечебные учреждения для проведения судебно-психиатрических экспертиз, даче согласия на прекращение уголовного дела по не реабилитирующим основаниям и, наконец, при утверждении обвинительного заключения или постановления о направлении дела в суд для рассмотрения вопроса о применении принудительных мер медицинского характера, направлении дела на рассмотрение суда.

Во всех остальных случаях по закону истребование и проверка дел, принятие по ним процессуальных решений определяется усмотрением надзирающего прокурора. Поэтому прокурорский надзор является дополнительной процессуальной гарантией обеспечения надлежащего режима законности предварительного расследования, соблюдения конституционных и процессуальных гарантий и прав личности в уголовном судопроизводстве.

Анализ положений ст. 39 УПК России позволяет сказать, что основной формой реагирования при осуществлении ведомственного контроля - дача письменных указаний следователю. Однако практика показывает, что нередко количество даваемых прокурором указаний следователям не своего ведомства значительно превышает количество указаний руководителей следственных подразделений.

Если указания начальника следственного отдела затрагивают вопросы привлечения в качестве обвиняемого, квалификации преступления и объёма обвинения, а также направления движения дела, то следователь вправе такие указания начальника следственного отдела не исполнять, а обжаловать их надзирающему прокурору. Однако на практике подобных случаев фактически нет. Тем самым процессуальное положение следователя фактически низводится до уровня дознавателя, для которого требуется согласие начальника органа дознания принятия основных процессуальных решений.

Процессуальная самостоятельность следователя - полномочия, защищающие внутреннее убеждение следователя и позволяющие следователю настаивать на собственном мнении. Тем не менее, следователи состоят в следственных подразделениях различных ведомств, а значит, за ними осуществляется и процессуальный, и административный контроль. Так, в органах прокуратуры, прокурор - не только орган надзора, но и руководитель в административном порядке. Он назначает следователя на должность, освобождает от неё, налагает дисциплинарные взыскания. К тому же он вправе проводить любые следственные действия и принять к своему производству любое уголовное дело. Практика свидетельствует о том, что следователи, находясь в административном подчинении прокуроров, крайне редко пользуются своим правом обжалования указаний прокурора.

Также начальники органов внутренних дел вправе осуществлять административное руководство и контроль за деятельностью следователя. Они не вправе вмешиваться в решение следователем процессуальных вопросов, но давление с их стороны, тем не менее, имеет место, несмотря на запрещающие это приказы МВД.

На данном этапе от правильно организованного прокурорского надзора за соблюдением законности и ведомственного процессуального контроля со стороны начальника следственного отдела в стадии предварительного расследования зависит обеспечение действительной процессуальной самостоятельности следователя. Одновременно это будет способствовать повышению персональной ответственности следователя за законность и обоснованность каждого из принимаемых и выполняемых им процессуальных решений и действий. Поэтому важно отметить, что в процессе расследования взаимоотношения следователя независимо от ведомственной принадлежности, со своим начальником (прокурором, начальником следственного отдела) должны носить не административный, а процессуальный характер, чётко регламентированный законом. И всё же думается, что только создание вневедомственного следственного аппарата реально обеспечит процессуальную самостоятельность следователю.

следователь досудебный прокурорский надзор