Лебедев Петр Николаевич. Фундаментальный вклад в понимание природы света
Был профессор Московского университета физик Петр Николаевич Лебедев (1866-1912). Как и Столетов, Лебедев боролся за материалистическое мировоззрение. Он был воспитателем многих физиков. В числе учеников Лебедева были такие видные деятели советской науки, как академики и П. П. Лазарев.
П. Н. Лебедев видел в науке оружие борьбы за благо народа.
Ученый неизбежно пришел к открытому столкновению с царским правительством.
В 1911 году, когда самодержавие объявило новый поход против университетов, Лебедев в знак протеста вместе с группой передовых ученых ушел из университета. Знаменитого ученого приглашали работать в Стокгольм, в Нобелевский институт, но, несмотря на самые лестные условия, которые ему предлагали, ученый не покинул родины. Создав на частные средства маленькую лабораторию в подвале одного из московских домов, физик с группой молодежи продолжал свои исследования.
Но здоровье Лебедева, подорванное всеми невзгодами, резко ухудшилось, и в марте 1912 года ученый скончался. Ему было всего 46 лет.
Мировую известность Лебедеву принесло открытие им давления света. Эту задачу он поставил себе еще в молодости.
«Вопрос, которым я занят уже давно, я люблю всей моей душой так, как - я себе представляю - родители любят своих детей», - писал в 1891 году своей матери двадцатипятилетний Петр Николаевич Лебедев.
Вопрос, который увлек молодого ученого, был одним из труднейших в физике.
Из электромагнитной теории света следовало, что лучи не только освещают предмет, но и давят на него. Однако обнаружить на опыте световое давление еще не удавалось никому. А как заманчиво было доказать существование этого давления! Ведь это послужило бы еще одним аргументом в пользу истинности электромагнитной теории света, теории, утверждавшей, что и свет и волны, порождаемые электрическим вибратором, - радиоволны, как мы называем их теперь, - ближайшие родственники.
Все это - электромагнитные волны, разнящиеся только своими длинами, говорила теория.
А как важно было убедиться в существовании давления света астрономам! Возможно, солнечный свет и есть тот «ветер», который отклоняет кометные хвосты...
Неудачи предшественников не испугали Лебедева. Он поставил своей целью доказать неопровержимо, на опыте, существование светового ветра.
За решение своей главной задачи Лебедев принялся не сразу. Вначале он исследовал природу волн, более мощных и крупных, - волн на воде, волн звуковых, волн, порождаемых электрическими вибраторами. Блистательными опытами Лебедев установил действие волн на встречающиеся им препятствия. Свой труд «Экспериментальное исследование пондеромоторного действия волн на резонаторы», в котором он объединил исследования волн различной физической природы, Лебедев представил в Московский университет на соискание магистерской степени. Ученый совет университета высоко оценил эту работу: П. Н. Лебедеву была сразу присвоена степень доктора.
Занимаясь изучением электромагнитных волн, ученый сумел получить радиоволны очень короткие. Сделанные Лебедевым зеркальца для исследования и отражения этих волн и призмочки из серы и смолы для их преломления можно было спрятать в жилетном кармане - настолько они были миниатюрны. До Лебедева же экспериментаторам приходилось пользоваться призмами весом в несколько пудов.
Миниатюрные «световые мельницы», сконструированные П. Н. Лебедевым.
Схема опыта П. Н. Лебедева по определению светового давления на твердые тела. Свет электрической дуги, находящейся в точке В, через систему линз и зеркал попадает на крылышки миниатюрной «мельницы», подвешенной в сосуде R, из которого выкачан воздух.
Схема установки с помощью которой Лебедев обнаружил давление света на газы.
Исследования Лебедева, замечательные по тонкости экспериментов, имели мировое значение. Но это было лишь началом труда. Самое сложное ждало ученого впереди.
Силы светового давления невообразимо малы. Достаточно сказать, что яркие солнечные лучи, бьющие в ладонь, подставленную на их пути, давят на нее в тысячу раз слабее, чем усевшийся тут же комар.
Трудности не исчерпывались этим. В обычных условиях световое давление заглушается более сильными посторонними действиями. Свет нагревает воздух, образуя в нем восходящие потоки. Свет нагревает и сам предмет, - молекулы воздуха, ударяющиеся о нагретую поверхность, отскакивают от нее с большей скоростью, чем молекулы, попадающие на неосвещенную сторону. Действие восходящих потоков и отдачи молекул намного превосходит давление света на предмет.
Для измерения светового давления Лебедев сконструировал крошечные вертушки, представляющие собой тонкие металлические крылышки, подвешенные на тончайшей нити. Свет, падая на крылышки, должен был поворачивать их. Чтобы оградить свой прибор от посторонних воздействий, Лебедев поместил его в стеклянный сосуд, из которого он тщательно выкачал воздух.
Разработав остроумную методику эксперимента, Лебедев начисто исключил влияние воздушных потоков и отдачи молекул. Не уловленное еще никем световое давление в чистом виде зримо предстало перед волшебником физического эксперимента.
Доклад Лебедева произвел сенсацию на Всемирном конгрессе физиков в 1900 году. Присутствовавший на конгрессе Уильям Томсон после доклада Лебедева подошел к К. А. Тимирязеву. «Ваш Лебедев заставил меня сдаться перед его опытами»,- сказал Кельвин, всю свою жизнь воевавший против электромагнитной теории света, утверждавшей, в частности, что существует световое давление.
Доказав, что свет давит на твердые тела, Лебедев приступил к исследованию еще более трудной задачи. Он решил доказать, что свет давит и на газы.
Лучи света, проходившие через сконструированную Лебедевым камеру с газом, заставляли его двигаться. Они создавали как бы сквозняк, увлекавший молекулы газа. Течение газа отклоняло тончайший поршенек, вделанный в камеру. В 1910 году Лебедев с полным правом сообщил ученому миру: «Существование давления на газы установлено опытным путем».
Значение работ Лебедева не исчерпывалось тем, что они помогли утвердиться электромагнитной теории света и дали ключ к разгадке, многих астрономических явлений. Лебедев своими опытами доказал, что свет проявляет себя как нечто вещественное, весомое, имеющее массу.
Из найденных Лебедевым данных следовало, что давление света и, значит, масса света тем больше, чем свет ярче, чем больше несомая им энергия. Была установлена удивительная связь между энергией и массой света. Открытие русского физика вышло далеко за пределы теории света.
Принцип связи между массой и энергией современная физика распространила на все виды энергии. Этот принцип стал ныне могучим инструментом в борьбе за овладение энергией атомного ядра, основой расчетов атомноэнергетических процессов.
Физик-экспериментатор.
Отец активно готовил сына к карьере. Он выбрал для этого лучшее учебное заведение – немецкую Петропавловскую школу, с детства приучил сына к спорту, но Лебедев активно не желал отдавать свое будущее торговым делам. «Могильным холодом обдает меня при одной мысли о карьере, к которой готовят меня, – неизвестное число лет сидеть в душной конторе на высоком табурете, над раскрытыми фолиантами, механически переписывать буквы и цифры с одной бумаги на другую, и так всю жизнь… – записывал он в дневнике. – Меня хотят силой отправить туда, куда я совсем не гожусь».
В 1884 году Лебедев окончил реальное училище Хайновского.
Больше всего интересовала Лебедева физика, но поступить в университет он не мог. Право поступления в университет в то время давало только классическое образование, то есть гимназия, в которой преподавались древние языки, прежде всего, латынь.
Решив добиться своего, Лебедев уехал в Германию.
В Германии в течение нескольких лет он занимался в физических лабораториях известного физика Августа Кундта – сперва в Страсбургском (1887–1888), затем в Берлинском (1889–1890) университетах. Впрочем, из Берлинского университета Кундт отправил Лебедева обратно в Страсбург, потому что в Берлине Лебедев не мог защитить диссертацию, все из-за того же незнания латинского языка.
Диссертацию Лебедев выполнил в Страсбурге. Называлась она «Об измерении диэлектрических постоянных водяных паров и о теории диэлектриков Моссотти-Клаузиуса». Многие положения этой работы Лебедева сохраняют актуальность и в наши дни.
В дневнике в тот год Лебедев записывал:
«…Люди подобны пловцам: одни плавают по поверхности и удивляют зрителей гибкостью и быстротой движения, делая все это для моциона; другие ныряют вглубь и выходят либо с пустыми руками, либо с жемчужинами – выдержка и счастье для последних необходимы».
Но, кроме таких, чисто эмоциональных, записывал Лебедев мысли, которые и сейчас не могут не поражать.
«…Каждый атом всякого нашего первичного элемента представляет собой полную солнечную систему, то есть состоит из различных атомопланет, вращающихся с разными скоростями вокруг центральной планеты или каким-либо другим образом двигающихся характерно периодически. Периоды движения весьма кратковременны (по нашим понятиям)…»
Запись сделана Лебедевым 22 января 1887 года, то есть за много лет до того как планетарную модель атома разработали Э. Резерфорд и Н. Бор.
В Страсбурге Лебедев впервые обратил внимание на кометные хвосты.
Заинтересовали они его, прежде всего, с точки зрения светового давления.
Еще Кеплер и Ньютон предполагали, что причиной отклонений кометных хвостов от Солнца может служить механическое давление света. Но поставить такие опыты было чрезвычайно трудно. До Лебедева указанной проблемой занимались Эйлер, Френель, Бредихин, Максвелл, Больцман. Великие имена не смутили молодого исследователя. Уже в 1891 году в заметке «Об отталкивательной силе лучеиспускающих тел» он попытался доказать, что в случае очень малых частиц отталкивающая сила светового давления, несомненно, должна превосходить ньютоновское притяжение; таким образом, отклонение кометных хвостов действительно вызывается световым давлением.
«Я, кажется, сделал очень важное открытие в теории движения светил, специально комет», – радостно сообщил Лебедев одному из своих коллег.
В 1891 году, полный идей, Лебедев вернулся Россию.
Знаменитый физик Столетов с удовольствием пригласил Лебедева в Московский университет. Там в течение нескольких лет выходила отдельными выпусками работа Лебедева «Экспериментальное исследование пондеромоторного действия волн на резонаторы». Первая часть работы была посвящена экспериментальному изучению взаимодействий электромагнитных резонаторов, вторая – гидродинамических, третья – акустических. Достоинства работы оказались столь несомненными, что Лебедеву была присуждена степень доктора без предварительной защиты и соответствующих экзаменов, – случай в практике русских университетов весьма редкий.
«Главный интерес исследования пондемоторного действия волнообразного движения, – писал Лебедев, – лежит в принципиальной возможности распространить найденные законы на область светового и теплового испускания отдельных молекул тел и предвычислять получающиеся при этом междумолекулярные силы и их величину».
Движение световых и тепловых волн, о котором писал Лебедев, исследовалось им на моделях. Уже тогда Лебедев вплотную подошел к попытке преодолеть многочисленные сложности в обнаружении и измерении давления света, которые никак не могли обойти его знаменитые предшественники. Но успех пришел к Лебедеву только в 1900 году.
Прибор, на котором Лебедев получил результаты, выглядел просто.
Свет от вольтовой духи падал на легкое крылышко, подвешенное на тонкой нити в стеклянном баллоне, из которого был выкачан воздух. О световом давлении можно было судить по легкому закручиванию нити. Само крылышко состояло из двух пар тонких платиновых кружочков. Один из кружочков каждой пары был блестящим с обеих сторон, у других одна из сторон была покрыта платиновой чернью. Для того, чтобы исключить движение газа, возникающее при различии температур крылышка и стеклянного баллона, свет направлялся то на одну, то на другую сторону крылышка. В итоге радиометрическое действие вполне можно было учесть, сравнивая результат при падении света на толстый и на тонкий зачерненный кружок.
Опыты по обнаружению и измерению светового давления принесли Лебедеву мировую славу. Знаменитый английский физик лорд Кельвин сказал Тимирязеву при встрече: «Я всю жизнь воевал с Максвеллом, не признавая его светового давления! Но ваш Лебедев заставил меня сдаться». Лебедева избрали экстраординарным профессором Московского университета. Однако, и при этом не обошлось без дискуссии: может ли всемирно признанный ученый занимать столь высокий пост, не зная латыни? Не все были уверены в этом: избран был Лебедев с перевесом всего в три шара.
К сожалению, в те же годы проявились первые признаки грозной сердечной болезни, в конце концов погубившей Лебедева.
«…Как видите, я далеко, в Гейдельберге, – писал он 10 апреля 1902 года своему близкому давнему другу княгине М. К. Голициной. – Проездом на Юг я предполагал остановиться здесь на несколько дней, но болезнь привязала меня на всю зиму. На личном опыте пришлось убедиться, как бессильна медицина в сколько-нибудь сложных случаях: великий Эрб утешает меня тем, что страдание „нервное“ (что значит „нервное“ – никому неизвестно) и что может со временем (с каким временем? 1000 лет?) совершенно пройти. Теперь мне лучше, тупое отчаяние сменилось слабой надеждой, что дело поправится настолько, что я опять буду в состоянии работать. В течение зимы мне пришлось вынести очень тяжелые муки – это была не жизнь, а какое-то длительное, нетерпимое умирание; боль притупила все интересы (не говоря уже о невозможности работать); прибавьте к этому нравственное тягостное сознание, что я совершенно напрасно мучаю мою сестру тем, что не могу ни вылечиться, ни умереть – и Вы увидите, что не весело прожил я этот год.
Как Вы знаете, княгиня, в моей личной жизни было так мало радостей, что расстаться с этой жизнью мне не жалко (я говорю это потому, что знаю, что значит умирать: я прошлой весной совершенно «случайно» пережил тяжелый сердечный припадок) – мне жалко только, что со мной погибает полезная людям очень хорошая машина для изучения природы: свои планы я должен унести с собой, так как я никому не могу завещать ни моей большой опытности, ни моего экспериментаторского таланта. Я знаю, что через двадцать лет эти планы будут осуществлены другими, но что стоит науке двадцать лет опоздания? И это сознание, что решение некоторых важных вопросов близко, что я знаю секрет, как их надо решить, но бессилен передать их другим – это сознание более мучительно, чем вы думаете…»
Тем не менее, Лебедев продолжал работу.
Для космических явлений, считал он, основное значение должно иметь не давление на твердые тела, а давление на разреженные газы, состоящие из изолированных молекул. О строении молекул и их оптических свойствах в то время было известно крайне мало. Неясно было даже, как, собственно, следует переходить от давления на отдельные молекулы к давлению на тело в целом. Известный шведский исследователь Сванте Аррениус, например, утверждал, что газы в принципе не могут испытывать светового давления, Он выдвинул так называемую «капельную» теорию строения кометных хвостов. По теории Аррениуса хвосты комет могли состоять из мельчайших капелек, образующихся при конденсации углеводородов, испаряющихся из загадочных недр кометы. Астроном К. Шварцшильд обосновал мнение Аррениуса теоретически.
Попытка решить задачу, вызвавшую к жизни множество самых противоречивых гипотез и теорий, заняла у Лебедева почти десять лет.
Но он решил эту задачу.
В приборе, построенном Лебедевым, газ под давлением поглощаемого света получал вращательное движение, передающееся маленькому поршню, отклонения которого могли измеряться смещением зеркального «зайчика». Тепловой эффект на этот раз был преодолен остроумным приемом подмешивания к исследуемому газу водорода. Водород – прекрасный проводник тепла, он моментально выравнивал все неоднородности температуры в сосуде.
«Глубокоуважаемый коллега!
Я еще хорошо помню, с каким сомнением я в 1902 году отнесся к Вашему намерению измерить давление излучения на газы, и с тем большим восхищением я прочел сейчас, как Вы преодолели все препятствия. Сердечно благодарю за Вашу статью. Она пришла как раз в тот момент, когда я писал маленькую статейку, в которой доказывал преимущество «резонаторной теории» кометных хвостов перед «капельной теорией» Аррениуса… Поскольку теперь уже нельзя более сомневаться в том, что давление излучения и диффузия света связаны соотношением Фитцджеральда, то внимание теперь должно быть направлено на изучение резонансного свечения чрезвычайно разреженных газов…»
Вдохновленный полученными результатами, Лебедев готов был развить успех.
«…У Вас, княгиня, – писал он Голицыной, – есть шестое чувство. Право, я опять влюблен в свою науку, влюблен как мальчик, ну совсем как прежде: я сейчас так увлекаюсь, работаю целыми днями, точно я и больным не был – опять я такой же, каким был прежде: я чувствую свою психическую силу и свежесть, я играю трудностями, я чувствую, что я Сирано де Бержерак в физике, а потому я и могу, и хочу, и буду Вам писать: теперь я имею на это нравственное (т. е. мужское) право. И я знаю, что Вы не только простили меня – больше: я чувствую, что Вы рады так, как может и умеет быть рада только женщина – и далеко не всякая.
Но позвольте мне быть еще большим эгоистом и начать Вам писать о том, что я выдумал, что я теперь делаю.
Конечно, мысль очень проста: по некоторым соображениям, на которых я останавливаться не буду, я пришел к выводу, что все вращающиеся тела должны быть магнитными – та особенность, что наша Земля магнитна и притягивает синий конец магнитной стрелки компаса к северному полюсу, обусловлена именно ее вращением вокруг оси. Но это только идея – нужен опыт, и теперь я его подготовляю: я возьму ось, которая делает более тысячи оборотов в одну секунду – как раз конструкцией этого прибора я сейчас занят, – на ось я буду насаживать шарики в три сантиметра диаметра из разных веществ: меди, алюминия, пробки, стекла и т. д. – и буду приводить во вращение; они должны сделаться магнитными так же, как Земля; чтобы в этом убедиться, я возьму крохотную магнитную стрелку – всего в два миллиметра длины, – подвешу ее к тончайшей кварцевой ниточке – тогда ее конец должен притягиваться к полюсу вращающегося шарика.
И вот я теперь как Фауст в первом действии перед очаровательным видением: как прялка Маргариты, жужжит моя ось, я вижу тончайшие кварцевые нити… Для полноты картины недостает только Маргариты… Но главное тут даже не оси и не нити, а чувство радости жизни, жажда ловить каждый момент, ощущение своей цели, своей ценности для кого-то и для чего-то, яркий теплый луч, пронизывающий всю душу…»
В 1911 году, вместе с другими известными учеными, Лебедев покинул Московский университет в знак протеста против действий министра просвещения Л. А. Кассо.
Это решение стоило Лебедеву больших страданий.
Больше всего он боялся того, что уход из университета разрушит тщательно и кропотливо создаваемую им школу русских физиков.
Этого, к счастью, не произошло.
Ученики и последователи Лебедева – П. П. Лазарев, С. И. Вавилов, В. К. Аркадьев, А. Р. Колли, Т. П. Кравец, В. Д. Зернов, А. Б. Млодзеевский, Н. А. Капцов, Н. Н. Андреев – внесли огромный вклад в науку.
Чрезвычайно жаль было Лебедеву оставлять созданную им физическую лабораторию. Блестящий экспериментатор, он не имел теперь возможности ставить задуманные сложные опыты. Тем не менее, Лебедев отказался от весьма лестного приглашения Сванте Аррениуса переехать в Стокгольм. «Естественно, – писал Лебедеву Аррениус, – что для Нобелевского института было бы большой честью, если бы Вы пожелали там устроиться и работать, и мы, без сомнения, предоставили бы Вам все необходимые средства, чтобы Вы имели возможность дальше работать… Вы, разумеется, получили бы совершенно свободное положение, как это соответствует Вашему рангу в науке…»
Оставив лабораторию, Лебедев перенес экспериментальные работы в частную квартиру, снятую в подвале дома № 20 по Мертвому переулку.
«…Пишу Вам, княгиня, только Вам – несколько строчек.
Мне так тяжело, кругом ночь, тишина, и так хочется стиснуть покрепче зубы и застонать. Что случилось? – спросите вы. Да ничего необычного: просто здание личной жизни, личного счастья – нет, не счастья, а радости жизни – было построено на песке, теперь дало трещины и, вероятно, скоро рухнет, а силы строить новое, даже силы, чтобы разровнять новое место, – нет, нет веры, нет надежды.
Голова набита научными планами, остроумные работы в ходу; не сказал я еще своего последнего слова – я это понимаю умом, понимаю умом слова «долг», «забота», «свыкнется» – все понимаю, но ужас, ужас постылой, ненавистной жизни меня бьет лихорадкой. Старый, больной, одинокий, я знаю ощущение близости смерти, я пережил его секунду за секундой в абсолютно ясном сознании во время одного сердечного припадка (врач тоже не думал, что я переживу) – знаю это жуткое чувство, знаю, что значит готовиться к этому шагу, знаю, что этим не шутят, – и вот, если бы сейчас, как тогда, вот тут, когда я Вам пишу, ко мне опять подошла бы смерть, я теперь не препятствовал бы, а сам пошел ей навстречу – так ясно мне, что жизнь моя кончена…»
«Обилие мыслей и проектов, – писал Лебедев одному из своих друзей, – не дает мне спокойного времени для работы: кажется, что то, что делаешь, уже сделано, а народившееся важно, важнее предыдущего и требует наискорейшего выполнения – руки невольно опускаются, и происходит толчея, и результаты, вместо того, чтобы сыпаться дождем, не двигаются с места…»
Завершал начатые Лебедевым работы физик А. Комптон, окончательно разгадавший вопросы светового давления.
Значение ЛЕБЕДЕВ ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ в Краткой биографической энциклопедии
ЛЕБЕДЕВ ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ
Лебедев, Петр Николаевич - знаменитый физик (1866 - 1912). Родился 24 февраля 1866 г. в Москве, в купеческой семье. Первоначальное образование получил в петропавловской немецкой школе и в частном реальном училище; три года был студентом Императорского технического училища. Чувствуя призвание к чистой науке, Лебедев в 1887 г. вышел из училища, где он в совершенстве изучил токарное и слесарное ремесла и приобрел навык в проектировании сложных приборов, оказавшийся весьма полезным для его дальнейшей деятельности. Высшее образование Лебедев получил у Кундта в страсбургском физическом институте, затем у него же в Берлине, где слушал также лекции теоретической физики Гельмгольтца. Вернувшись в Страсбург, Лебедев подготовил там, под руководством Ф. Кольрауша, свою докторскую работу: "Об измерении диэлектрических постоянных паров и о теории диэлектриков Моссотти-Клаузиуса" (1891). Одновременно Лебедев предпринял изучение теорий кометных хвостов и тогда уже пришел к идее о давлении лучистой энергии и о возможности экспериментального ее доказательства. В 1891 г. Лебедев получил место ассистента при А.Г. Столетове в Москве и занялся экспериментальным исследованием пондеромоторного действия разных волн на резонаторы. За эту работу, сводные результаты которой опубликованы в 1892 г., Лебедев получил от Московского университета степень доктора без магистрантского экзамена и без представления диссертации на степень магистра, годом позже - профессуру в Московском университете. Выполняя работу "О двойном преломлении лучей электрической силы" (1895), он открыл самые короткие электромагнитные волны, какие удалось до сих пор получить. Блестящий экспериментаторский талант Лебедева в полной мере сказался в дальнейших его работах, когда он приступил к осуществлению главной задачи своей жизни - доказательству светового давления. В 1900 г. Лебедев опубликовал первое сообщение о положительных результатах своих опытов над давлением света на твердые тела, в 1901 г. - классическое "Опытное исследование светового давления". Лишь в 1910 г., после бесчисленного множества опытов, после того, как одних окончательных приборов было им построено и исследовано более 20, Лебедев доказал давление света на газы ("Журнал Русского Физико-химического Общества", 1910). В 1911 г. Лебедев вместе с другими профессорами покинул Московский университет и должен был перенести свою деятельность в небольшую лабораторию, устроенную на частные средства в наемном помещении. Последние годы Лебедев много работал над вопросом о движении земли в эфире, пытался выяснить причины земного магнетизма и высказывал чрезвычайно смелые оригинальные идеи по этому вопросу. Поставленные им опыты дали отрицательные результаты ("Магнитометрические исследование вращающихся тел. Первое сообщение", "Журнал Русского Физико-химического Общества", 1911), дальнейшая же работа была прервана смертью. Лебедев скончался 1 марта 1912 г. от болезни сердца. - Помимо чисто научных работ, Лебедев много занимался популяризацией новейших приобретений физики в речах и статьях. Очень большая заслуга Лебедева - создание целой школы молодых русских физиков, работавших в его лаборатории под его талантливым и умелым руководством. Он был основателем и председателем московского физического общества, носящего ныне его имя. В 1913 г. этим обществом издано "Собрание сочинений" Лебедева (М., с его биографией и полным перечнем трудов). Две работы Лебедева о световом давлении изданы в 1913 г. П. Лазаревым, в "Ostwald"s Klassiker der exakten Wissenschaften". Подробные биографии написаны И.И. Боргманом ("Новые идеи в физике", ¦ 4, СПб., 1912) и П.П. Лазаревым, его ближайшим учеником ("Журнал Русского Физико-химического Общества").
Краткая биографическая энциклопедия. 2012
Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое ЛЕБЕДЕВ ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:
- ЛЕБЕДЕВ ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Петр Николаевич , русский физик. Родился в купеческой семье. В 1887-91 работал в Страсбурге и … - ЛЕБЕДЕВ ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ
(1866-1912) российский физик, создатель первой русской научной школы физиков. Профессор Московского университета (1900-11), ушел в отставку в знак протеста против … - ЛЕБЕДЕВ ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ
- ЛЕБЕДЕВ ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ
(1866 - 1912), глава первой российской школы физиков. Впервые получил (1895) и исследовал миллиметровые электромагнитные волны. В скромной лаборатории Петербургского … - ЛЕБЕДЕВ в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
К., ружейный мастер. Россия. Около … - ПЕТР в Библейском словаре:
, Апостол — Симон, сын (потомок) Ионы (Иоан.1:42), рыбак из Вифсаиды (Иоан.1:44), живший с женой и тещей в Капернауме (Мат.8:14). … - ЛЕБЕДЕВ в 1000 биографий знаменитых людей:
старый эсер. Еще до войны он (под псевдонимом Воронова) был одним из идеологов правого крыла эсеров, настаивавшего на ликвидации традиционных … - ЛЕБЕДЕВ в Литературной энциклопедии:
1. Иван Иванович — писатель. Был конторщиком, приказчиком, сотрудничал в провинциальных газетах, принимал участие в революционном движении. После октябрьской … - ПЕТР в Большом энциклопедическом словаре:
древнерусский зодчий 12 в. Строитель Георгиевского собора Юрьева монастыря в Новгороде (начат в … - ПЕТР СВЯТЫЕ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
1) св. мученик, за исповедание веры пострадал в Лампсаке, в Дециево гонение, в 250 г.; память 18 мая; 2) св. … - ПЕТР в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
св. Апостол - один из виднейших учеников И. Христа, оказавший огромное влияние на последующую судьбу христианства. Родом из Галилеи, рыбак … - НИКОЛАЕВИЧ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(Юрий) — сербохорватский писатель (род. в 1807 г. в Среме) и дубровницкий "прота" (протоиерей). Издал в 1840 г. замечательный для … - ПЁТР в Современном энциклопедическом словаре:
- ПЁТР в Энциклопедическом словарике:
(? - 1326), митрополит всея Руси (с 1308). Поддерживал московских князей в их борьбе за великое княжение владимирское. В 1324 … - ПЕТР
ПЁТР "ЦАР́ЕВИЧ", см. Илейка Муромец … - ПЕТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
ПЁТР Р́АРЕШ (Реtru Rares), молд. господарь в 1527-38, 1541-46; проводил политику централизации, боролся против тур. ига, сторонник сближения с … - ПЕТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
ПЁТР ЛОМБ́АРДСКИЙ (Реtrus Lombardus) (ок. 1100-60), христ. богослов и философ, предст. схоластики, епископ Парижский (с 1159). Учился у П. Абеляра … - ПЕТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
ПЁТР ДОСТОПОЧТ́ЕННЫЙ (Petrus Venerabilis) (ок. 1092-1156), христ. учёный, писатель и церк. деятель, аббат Клюнийского мон. (с 1122). Провёл реформы в … - ПЕТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
ПЁТР ДАМИ́АНИ (Реtrus Damiani) (ок. 1007- 1072), церк. деятель, богослов, кардинал (с 1057); сформулировал положение о философии как служанке теологии. … - ПЕТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
"ПЁТР ВЕЛ́ИКИЙ", первый броненосец рос. ВМФ; в строю с 1877; прототип рос. эскадренных броненосцев. С нач. 20 в. учебно-арт. корабль, … - ПЕТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
ПЁТР АМЬ́ЕНСКИЙ, Пустынник (Petrus Eremita) (ок. 1050-1115), франц. монах, один из руководителей 1-го крестового похода. После взятия Иерусалима (1099) возвратился … - ПЕТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
ПЁТР II П́ЕТРОВИЧ НЕГОШ, см. Негош … - ПЕТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
ПЁТР I П́ЕТРОВИЧ НЕГОШ (1747-1830), правитель Черногории с 1781. Добился (1796) фактич. самостоятельности страны, издал в 1798 "Законник" (дополнен в … - ПЕТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
ПЁТР III Фёдорович (1728-62), рос. император (с 1761), нем. принц Карл Пётр Ульрих, сын герцога голштейн-готторпского Карла Фридриха и Анны … - ПЕТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
ПЁТР II (1715-30), рос. император (с 1727), сын царевича Алексея Петровича. Фактически правили гос-вом при нём А.Д. Меншиков, затем Долгоруковы. … - ПЕТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
ПЁТР I Великий (1672-1725), царь (с 1682), первый рос. император (с 1721). Мл. сын царя Алексея Михайловича от второго брака … - ПЕТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
ПЁТР, др.-рус. зодчий 12 в. Строитель монументального Георгиевского собора Юрьева мон. в Новгороде (начат в … - ПЕТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
ПЁТР (в миру Пётр Фёд. Полянский) (1862- 1937), митрополит Крутицкий. Местоблюститель патриаршего престола с 1925, в том же году арестован … - ПЕТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
ПЁТР (в миру Пётр Симеонович Могила) (1596-1647), митрополит Киевский и Галицкий с 1632. Архимандрит Киево-Печерской лавры (с 1627). Основал славяно-греко-лат. … - ПЕТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
ПЁТР (?-1326), рус. митрополит с 1308. Поддерживал моск. князей в их борьбе за великое княжение. В 1325 перевёл митрополичью кафедру … - ПЕТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
ПЁТР, в Новом Завете один из двенадцати апостолов. Первонач. имя Симон. Призванный Иисусом Христом в апостолы вместе с братом Андреем … - ЛЕБЕДЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
Л́ЕБЕДЕВ Сер. Вас. (1874-1934), химик, акад. АН СССР (1932). С 1908 иссл. полимеризацию непредельных углеводородов. В 1926-28 руководил разработкой первого … - ЛЕБЕДЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
Л́ЕБЕДЕВ Сер. Ал. (1902-74), учёный в области эл.-техники и вычислит. техники, акад. АН УССР (1945) и АН СССР (1953), Герой … - ЛЕБЕДЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
Л́ЕБЕДЕВ Рэм Фёд. (1928-88), актёр, нар. арт. СССР (1982). С 1948 в Ленингр. ТЮЗе, с 1974 в Ленингр. т-ре драмы … - ЛЕБЕДЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
Л́ЕБЕДЕВ Пётр Ник. (1866-1912), физик, создатель первой рус. науч. школы физиков. Проф. Моск. ун-та (1900-11), ушёл в отставку в знак … - ЛЕБЕДЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
Л́ЕБЕДЕВ Пётр Ив. (1885-1948), геолог, ч.-к. АН СССР (1939). Осн. тр. по петрографии, минералогии, геохимии и учению о полезных … - ЛЕБЕДЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
Л́ЕБЕДЕВ Ник. Ал. (1897-1978), киновед, засл. деят. иск-в РСФСР (1969), д-р иск-ведения. Тр. по истории кино. Проф. ВГИКа (с … - ЛЕБЕДЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
Л́ЕБЕДЕВ Мих. Ник. (1877-1951), коми поэт. Пьесы в стихах на фольклорные мотивы ("Девица-красавица", 1919; "Колдун", 1920), стихи, басни, … - ЛЕБЕДЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
Л́ЕБЕДЕВ Мих. Ив. (1811-37), рос. живописец. С 1834 жил в Италии. Пейзажи, отмеченные стремлением к правдивой передаче световозд. среды и … - ЛЕБЕДЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
Л́ЕБЕДЕВ Кл. Вас. (1852-1916), живописец. Передвижник. Жанровые комп. на темы рос. истории 16-17 вв. ("К боярину с изветом", … - ЛЕБЕДЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
Л́ЕБЕДЕВ Евг. Ал. (1917-97), актёр, нар. арт. СССР (1968), Герой Соц. Труда (1987). На сцене с 1940. С 1956 в … - ЛЕБЕДЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
Л́ЕБЕДЕВ Гер. Степ. (1749-1817), первый рос. индолог. В 1785-97 жил в Индии. Автор грамматик инд. языков и труда об экономике, … - ЛЕБЕДЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
Л́ЕБЕДЕВ Вл. Вас. (1891-1967), график и живописец, нар. худ. РСФСР (1966), ч.-к. АХ СССР (1967). Муж С.Д. Лебедевой. В 20-х … - ЛЕБЕДЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
Л́ЕБЕДЕВ Ал. Петр. (1845-1908), историк церкви. Проф. Моск. духовной академии (1874- 1900), д-р церк. истории (1879). Автор курса истории Восточной …
ЛЕБЕДЕВ, ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ (1866–1912), русский физик. Родился в 8 (21) марта 1866 в Москве в купеческой семье. В 1884 поступил в Московское высшее техническое училище, однако вскоре, в 1887, отправился учиться в Страсбургский университет в Германии, где была одна из лучших в то время физических школ. Здесь его учителем стал глава этой школы А.Кундт, под руководством которого Лебедев выполнил первые физические исследования. В 1888 Кундт перешел в Берлинский университет, куда Лебедев не смог перевестись, не имея аттестата об окончании классической гимназии. Свои дальнейшие исследования он проводил совместно с Ф.Кольраушем и по его предложению в 1891 написал работу об измерении диэлектрической постоянной паров, за которую получил степень доктора философии.
В том же 1891 Лебедев по приглашению А.Г.Столетова возвратился в Москву и стал внештатным лаборантом в физической лаборатории Московского университета. В тесном, плохо приспособленном помещении он развернул свои уникальные работы по исследованию влияния электромагнитных, гидродинамических и акустических волн на резонаторы. За эти работы Лебедеву в 1899 была присуждена (без защиты магистерской диссертации) степень доктора физико-математических наук, а в 1900 он стал профессором МГУ.
Работая у Кундта и Кольрауша, Лебедев заинтересовался воздействием на вещество световых волн. В Москве в 1895 он создал уникальную установку для получения рекордно коротких световых волн с длиной 6 мм и 4 мм и экспериментально подтвердил наличие у электромагнитных волн в этом спектральном диапазоне тех же свойств, что и у волн в видимой части спектра, – дифракции, интерференции, двойного лучепреломления. В 1899 экспериментально доказал наличие светового давления на твердые тела, а в 1907 – на газы, введя в практику научного эксперимента измерение лучистой энергии вакуумными термопарами.
Опыты по световому давлению получили мировое признание как недвусмысленное подтверждение электромагнитной природы света. У.Томсон говорил: «Я всю жизнь воевал с Максвеллом, не признавая его светового давления, и вот... Лебедев заставил меня сдаться». Одновременно Лебедев начал цикл исследований земного магнетизма, но окончить эти работы ему не было суждено.
В 1904 было завершено строительство здания Физического института при Московском университете, и лишь тогда Лебедев получил настоящую научно-исследовательскую лабораторию. Если в «старой» лаборатории велось шесть научных работ, то уже вскоре после перехода в новое здание число учеников Лебедева удвоилось, а в 1911 достигло 28. Из школы Лебедева вышли такие выдающиеся физики, как П.П.Лазарев, С.И.Вавилов, Н.Н.Андреев, В.К.Аркадьев, Д.Д.Галанин, А.Р.Колли, Т.П.Кравец, А.Б.Млодзеевский, К.П.Яковлев и другие.
В 1911 Лебедев, как и многие другие профессора Московского университета, оставил его в знак протеста против действий царского министра просвещения Л.А.Кассо, направленных на ограничение автономии университета. При Московском городском университете им. Шанявского на частные пожертвования была организована новая физическая лаборатория, куда и перешел Лебедев со своими учениками.
Петр Николаевич Лебедев
Физик-экспериментатор.
Отец активно готовил сына к карьере. Он выбрал для этого лучшее учебное заведение – немецкую Петропавловскую школу, с детства приучил сына к спорту, но Лебедев активно не желал отдавать свое будущее торговым делам. «Могильным холодом обдает меня при одной мысли о карьере, к которой готовят меня, – неизвестное число лет сидеть в душной конторе на высоком табурете, над раскрытыми фолиантами, механически переписывать буквы и цифры с одной бумаги на другую, и так всю жизнь… – записывал он в дневнике. – Меня хотят силой отправить туда, куда я совсем не гожусь».
В 1884 году Лебедев окончил реальное училище Хайновского.
Больше всего интересовала Лебедева физика, но поступить в университет он не мог. Право поступления в университет в то время давало только классическое образование, то есть гимназия, в которой преподавались древние языки, прежде всего, латынь.
Решив добиться своего, Лебедев уехал в Германию.
В Германии в течение нескольких лет он занимался в физических лабораториях известного физика Августа Кундта – сперва в Страсбургском (1887–1888), затем в Берлинском (1889–1890) университетах. Впрочем, из Берлинского университета Кундт отправил Лебедева обратно в Страсбург, потому что в Берлине Лебедев не мог защитить диссертацию, все из-за того же незнания латинского языка.
Диссертацию Лебедев выполнил в Страсбурге. Называлась она «Об измерении диэлектрических постоянных водяных паров и о теории диэлектриков Моссотти-Клаузиуса». Многие положения этой работы Лебедева сохраняют актуальность и в наши дни.
В дневнике в тот год Лебедев записывал:
«…Люди подобны пловцам: одни плавают по поверхности и удивляют зрителей гибкостью и быстротой движения, делая все это для моциона; другие ныряют вглубь и выходят либо с пустыми руками, либо с жемчужинами – выдержка и счастье для последних необходимы».
Но, кроме таких, чисто эмоциональных, записывал Лебедев мысли, которые и сейчас не могут не поражать.
«…Каждый атом всякого нашего первичного элемента представляет собой полную солнечную систему, то есть состоит из различных атомопланет, вращающихся с разными скоростями вокруг центральной планеты или каким-либо другим образом двигающихся характерно периодически. Периоды движения весьма кратковременны (по нашим понятиям)…»
Запись сделана Лебедевым 22 января 1887 года, то есть за много лет до того как планетарную модель атома разработали Э. Резерфорд и Н. Бор.
В Страсбурге Лебедев впервые обратил внимание на кометные хвосты.
Заинтересовали они его, прежде всего, с точки зрения светового давления.
Еще Кеплер и Ньютон предполагали, что причиной отклонений кометных хвостов от Солнца может служить механическое давление света. Но поставить такие опыты было чрезвычайно трудно. До Лебедева указанной проблемой занимались Эйлер, Френель, Бредихин, Максвелл, Больцман. Великие имена не смутили молодого исследователя. Уже в 1891 году в заметке «Об отталкивательной силе лучеиспускающих тел» он попытался доказать, что в случае очень малых частиц отталкивающая сила светового давления, несомненно, должна превосходить ньютоновское притяжение; таким образом, отклонение кометных хвостов действительно вызывается световым давлением.
«Я, кажется, сделал очень важное открытие в теории движения светил, специально комет», – радостно сообщил Лебедев одному из своих коллег.
В 1891 году, полный идей, Лебедев вернулся Россию.
Знаменитый физик Столетов с удовольствием пригласил Лебедева в Московский университет. Там в течение нескольких лет выходила отдельными выпусками работа Лебедева «Экспериментальное исследование пондеромоторного действия волн на резонаторы». Первая часть работы была посвящена экспериментальному изучению взаимодействий электромагнитных резонаторов, вторая – гидродинамических, третья – акустических. Достоинства работы оказались столь несомненными, что Лебедеву была присуждена степень доктора без предварительной защиты и соответствующих экзаменов, – случай в практике русских университетов весьма редкий.
«Главный интерес исследования пондемоторного действия волнообразного движения, – писал Лебедев, – лежит в принципиальной возможности распространить найденные законы на область светового и теплового испускания отдельных молекул тел и предвычислять получающиеся при этом междумолекулярные силы и их величину».
Движение световых и тепловых волн, о котором писал Лебедев, исследовалось им на моделях. Уже тогда Лебедев вплотную подошел к попытке преодолеть многочисленные сложности в обнаружении и измерении давления света, которые никак не могли обойти его знаменитые предшественники. Но успех пришел к Лебедеву только в 1900 году.
Прибор, на котором Лебедев получил результаты, выглядел просто.
Свет от вольтовой духи падал на легкое крылышко, подвешенное на тонкой нити в стеклянном баллоне, из которого был выкачан воздух. О световом давлении можно было судить по легкому закручиванию нити. Само крылышко состояло из двух пар тонких платиновых кружочков. Один из кружочков каждой пары был блестящим с обеих сторон, у других одна из сторон была покрыта платиновой чернью. Для того, чтобы исключить движение газа, возникающее при различии температур крылышка и стеклянного баллона, свет направлялся то на одну, то на другую сторону крылышка. В итоге радиометрическое действие вполне можно было учесть, сравнивая результат при падении света на толстый и на тонкий зачерненный кружок.
Опыты по обнаружению и измерению светового давления принесли Лебедеву мировую славу. Знаменитый английский физик лорд Кельвин сказал Тимирязеву при встрече: «Я всю жизнь воевал с Максвеллом, не признавая его светового давления! Но ваш Лебедев заставил меня сдаться». Лебедева избрали экстраординарным профессором Московского университета. Однако, и при этом не обошлось без дискуссии: может ли всемирно признанный ученый занимать столь высокий пост, не зная латыни? Не все были уверены в этом: избран был Лебедев с перевесом всего в три шара.
К сожалению, в те же годы проявились первые признаки грозной сердечной болезни, в конце концов погубившей Лебедева.
«…Как видите, я далеко, в Гейдельберге, – писал он 10 апреля 1902 года своему близкому давнему другу княгине М. К. Голициной. – Проездом на Юг я предполагал остановиться здесь на несколько дней, но болезнь привязала меня на всю зиму. На личном опыте пришлось убедиться, как бессильна медицина в сколько-нибудь сложных случаях: великий Эрб утешает меня тем, что страдание „нервное“ (что значит „нервное“ – никому неизвестно) и что может со временем (с каким временем? 1000 лет?) совершенно пройти. Теперь мне лучше, тупое отчаяние сменилось слабой надеждой, что дело поправится настолько, что я опять буду в состоянии работать. В течение зимы мне пришлось вынести очень тяжелые муки – это была не жизнь, а какое-то длительное, нетерпимое умирание; боль притупила все интересы (не говоря уже о невозможности работать); прибавьте к этому нравственное тягостное сознание, что я совершенно напрасно мучаю мою сестру тем, что не могу ни вылечиться, ни умереть – и Вы увидите, что не весело прожил я этот год.
Как Вы знаете, княгиня, в моей личной жизни было так мало радостей, что расстаться с этой жизнью мне не жалко (я говорю это потому, что знаю, что значит умирать: я прошлой весной совершенно «случайно» пережил тяжелый сердечный припадок) – мне жалко только, что со мной погибает полезная людям очень хорошая машина для изучения природы: свои планы я должен унести с собой, так как я никому не могу завещать ни моей большой опытности, ни моего экспериментаторского таланта. Я знаю, что через двадцать лет эти планы будут осуществлены другими, но что стоит науке двадцать лет опоздания? И это сознание, что решение некоторых важных вопросов близко, что я знаю секрет, как их надо решить, но бессилен передать их другим – это сознание более мучительно, чем вы думаете…»
Тем не менее, Лебедев продолжал работу.
Для космических явлений, считал он, основное значение должно иметь не давление на твердые тела, а давление на разреженные газы, состоящие из изолированных молекул. О строении молекул и их оптических свойствах в то время было известно крайне мало. Неясно было даже, как, собственно, следует переходить от давления на отдельные молекулы к давлению на тело в целом. Известный шведский исследователь Сванте Аррениус, например, утверждал, что газы в принципе не могут испытывать светового давления, Он выдвинул так называемую «капельную» теорию строения кометных хвостов. По теории Аррениуса хвосты комет могли состоять из мельчайших капелек, образующихся при конденсации углеводородов, испаряющихся из загадочных недр кометы. Астроном К. Шварцшильд обосновал мнение Аррениуса теоретически.
Попытка решить задачу, вызвавшую к жизни множество самых противоречивых гипотез и теорий, заняла у Лебедева почти десять лет.
Но он решил эту задачу.
В приборе, построенном Лебедевым, газ под давлением поглощаемого света получал вращательное движение, передающееся маленькому поршню, отклонения которого могли измеряться смещением зеркального «зайчика». Тепловой эффект на этот раз был преодолен остроумным приемом подмешивания к исследуемому газу водорода. Водород – прекрасный проводник тепла, он моментально выравнивал все неоднородности температуры в сосуде.
«Глубокоуважаемый коллега!
Я еще хорошо помню, с каким сомнением я в 1902 году отнесся к Вашему намерению измерить давление излучения на газы, и с тем большим восхищением я прочел сейчас, как Вы преодолели все препятствия. Сердечно благодарю за Вашу статью. Она пришла как раз в тот момент, когда я писал маленькую статейку, в которой доказывал преимущество «резонаторной теории» кометных хвостов перед «капельной теорией» Аррениуса… Поскольку теперь уже нельзя более сомневаться в том, что давление излучения и диффузия света связаны соотношением Фитцджеральда, то внимание теперь должно быть направлено на изучение резонансного свечения чрезвычайно разреженных газов…»
Вдохновленный полученными результатами, Лебедев готов был развить успех.
«…У Вас, княгиня, – писал он Голицыной, – есть шестое чувство. Право, я опять влюблен в свою науку, влюблен как мальчик, ну совсем как прежде: я сейчас так увлекаюсь, работаю целыми днями, точно я и больным не был – опять я такой же, каким был прежде: я чувствую свою психическую силу и свежесть, я играю трудностями, я чувствую, что я Сирано де Бержерак в физике, а потому я и могу, и хочу, и буду Вам писать: теперь я имею на это нравственное (т. е. мужское) право. И я знаю, что Вы не только простили меня – больше: я чувствую, что Вы рады так, как может и умеет быть рада только женщина – и далеко не всякая.
Но позвольте мне быть еще большим эгоистом и начать Вам писать о том, что я выдумал, что я теперь делаю.
Конечно, мысль очень проста: по некоторым соображениям, на которых я останавливаться не буду, я пришел к выводу, что все вращающиеся тела должны быть магнитными – та особенность, что наша Земля магнитна и притягивает синий конец магнитной стрелки компаса к северному полюсу, обусловлена именно ее вращением вокруг оси. Но это только идея – нужен опыт, и теперь я его подготовляю: я возьму ось, которая делает более тысячи оборотов в одну секунду – как раз конструкцией этого прибора я сейчас занят, – на ось я буду насаживать шарики в три сантиметра диаметра из разных веществ: меди, алюминия, пробки, стекла и т. д. – и буду приводить во вращение; они должны сделаться магнитными так же, как Земля; чтобы в этом убедиться, я возьму крохотную магнитную стрелку – всего в два миллиметра длины, – подвешу ее к тончайшей кварцевой ниточке – тогда ее конец должен притягиваться к полюсу вращающегося шарика.
И вот я теперь как Фауст в первом действии перед очаровательным видением: как прялка Маргариты, жужжит моя ось, я вижу тончайшие кварцевые нити… Для полноты картины недостает только Маргариты… Но главное тут даже не оси и не нити, а чувство радости жизни, жажда ловить каждый момент, ощущение своей цели, своей ценности для кого-то и для чего-то, яркий теплый луч, пронизывающий всю душу…»
В 1911 году, вместе с другими известными учеными, Лебедев покинул Московский университет в знак протеста против действий министра просвещения Л. А. Кассо.
Это решение стоило Лебедеву больших страданий.
Больше всего он боялся того, что уход из университета разрушит тщательно и кропотливо создаваемую им школу русских физиков.
Этого, к счастью, не произошло.
Ученики и последователи Лебедева – П. П. Лазарев, С. И. Вавилов, В. К. Аркадьев, А. Р. Колли, Т. П. Кравец, В. Д. Зернов, А. Б. Млодзеевский, Н. А. Капцов, Н. Н. Андреев – внесли огромный вклад в науку.
Чрезвычайно жаль было Лебедеву оставлять созданную им физическую лабораторию. Блестящий экспериментатор, он не имел теперь возможности ставить задуманные сложные опыты. Тем не менее, Лебедев отказался от весьма лестного приглашения Сванте Аррениуса переехать в Стокгольм. «Естественно, – писал Лебедеву Аррениус, – что для Нобелевского института было бы большой честью, если бы Вы пожелали там устроиться и работать, и мы, без сомнения, предоставили бы Вам все необходимые средства, чтобы Вы имели возможность дальше работать… Вы, разумеется, получили бы совершенно свободное положение, как это соответствует Вашему рангу в науке…»
Оставив лабораторию, Лебедев перенес экспериментальные работы в частную квартиру, снятую в подвале дома № 20 по Мертвому переулку.
«…Пишу Вам, княгиня, только Вам – несколько строчек.
Мне так тяжело, кругом ночь, тишина, и так хочется стиснуть покрепче зубы и застонать. Что случилось? – спросите вы. Да ничего необычного: просто здание личной жизни, личного счастья – нет, не счастья, а радости жизни – было построено на песке, теперь дало трещины и, вероятно, скоро рухнет, а силы строить новое, даже силы, чтобы разровнять новое место, – нет, нет веры, нет надежды.
Голова набита научными планами, остроумные работы в ходу; не сказал я еще своего последнего слова – я это понимаю умом, понимаю умом слова «долг», «забота», «свыкнется» – все понимаю, но ужас, ужас постылой, ненавистной жизни меня бьет лихорадкой. Старый, больной, одинокий, я знаю ощущение близости смерти, я пережил его секунду за секундой в абсолютно ясном сознании во время одного сердечного припадка (врач тоже не думал, что я переживу) – знаю это жуткое чувство, знаю, что значит готовиться к этому шагу, знаю, что этим не шутят, – и вот, если бы сейчас, как тогда, вот тут, когда я Вам пишу, ко мне опять подошла бы смерть, я теперь не препятствовал бы, а сам пошел ей навстречу – так ясно мне, что жизнь моя кончена…»
«Обилие мыслей и проектов, – писал Лебедев одному из своих друзей, – не дает мне спокойного времени для работы: кажется, что то, что делаешь, уже сделано, а народившееся важно, важнее предыдущего и требует наискорейшего выполнения – руки невольно опускаются, и происходит толчея, и результаты, вместо того, чтобы сыпаться дождем, не двигаются с места…»
Завершал начатые Лебедевым работы физик А. Комптон, окончательно разгадавший вопросы светового давления.
| |
