Отстоять право на жизнь. Сергей Захарченко

Право на жизнь является основным в любой системе защиты прав человека. Статья 2 - одна из наиболее фундаментальных норм Конвенции. Совместно со статьей 3 она предусматривает одну из основных ценностей демократического общества стран, составляющих Совет Европы. Важность этой статьи подчеркивается тем, что государства даже в условиях войны или чрезвычайного положения не могут сделать отступление от ее положений, в соответствии с ч. 2 ст. 15 Конвенции, за исключением случаев гибели людей в результате правомерных военных действий.

Назначение статьи 2 заключается в защите каждого человека от неправомерного лишения жизни. Право на жизнь является правом, предоставляемым каждому, без какой-либо дискриминации. Текст части 1 статьи 2 включает позитивные, негативные и процедурные обязательства. Негативные обязательства требуют, чтобы государство воздерживалось от незаконного лишения жизни. Позитивные обязательства включают требования к государству предпринимать меры для охраны жизни людей в рамках своей юрисдикции. Процессуальные обязательства, которые также можно отнести к позитивным, представляют собой обязанность государств провести эффективное официальное расследование вне зависимости от того, погиб ли человек в результате действий представителей государства или частных лиц.

Чтобы соблюдать все эти требования, государственные власти обязаны предпринимать соответствующие меры для привлечения к ответственности виновных в незаконном лишении жизни. Необходимо подчеркнуть, что право на жизнь несовместимо с безнаказанностью за акты незаконного лишения жизни. Для этого государство должно предоставить не только возможность свободной подачи жалоб и доступ к процедуре расследования, но также и эффективную систему уголовного правосудия.

Право на жизнь не может рассматриваться как включающее право на смерть. Несмотря на важность права, предусмотренного статьей 2, Конвенция не отвечает на вопрос о том, что является моментом начала жизни, и также моментом ее окончания. Эти вопросы очень существенны при определении прав зародыша, или прав тех, кто находится в коме, и чья жизнь поддерживается с помощью приборов. Интересно отметить, что несмотря на важность права на жизнь, первое дело, касающееся нарушения статьи 2 было рассмотрено Европейским Судом только в 1995 г. В связи с этим, можно сказать, что практика Суда по этому праву весьма современна, и многие вопросы, касающиеся права на жизнь еще не были рассмотрены Судом, что дает возможность для подачи нестандартных обращений. Тем не менее, существовавшая Комиссия создала определенную практику по многим аспектам права на жизнь.

Вопросы, рассматриваемые в контексте права на жизнь

За последнее время возросло количество рассмотренных жалоб, вытекающих из обязательств, связанных с правом на жизнь. Многие жалобы затрагивали вопросы причинения смерти государственными служащими, другие касались следующих вопросов:

• * право на смерть (проблемы эвтаназии);
• * право на защиту от загрязнения окружающей среды;
• * право на определенный уровень медицинского обслуживания;
• * права нерожденного ребенка;
• * право на защиту от других лиц;
• * смерть в заключении;
• * исчезновение людей.

Супруги, дети и другие близкие родственники погибшего могут обратиться на основании Конвенции в Европейский Суд по правам человека; в этом случае родственник в большей степени должен показать, что он сам лично пострадал от инцидента, нежели, что он является представителем своего родственника. Суд согласен с тем, что нарушение права на жизнь может быть заявлено не только в отношении тех, кто уже умер, но также и в отношении тех, кому угрожали убийством, и тех, кто стал жертвой попытки убийства.

Большинство рассмотренных Судом дел по статье 2 затрагивало случаи смерти по вине сотрудников полиции или вооруженных сил. В таких делах возникают три основных вопроса. Во-первых, в некоторых случаях возникает вопрос, несет ли государство ответственность за подобные случаи лишения жизни. Для этого необходимо оценить факты и доказательства, определив, подтверждают ли они «вне разумных сомнений», что государство несет ответственность за лишение жизни. Во-вторых, в некоторых случаях поднимается вопрос о том, были ли действия полиции или вооруженных формирований в сложившихся обстоятельствах, «абсолютно необходимыми». Это подразумевает анализ не только самого факта использования оружия, в результате которого наступила смерть, но также анализ планирования и контроля над операцией, в которой было использовано оружие. В-третьих, были случаи, когда основная претензия к государству заключалась в отсутствии надлежащего расследования смерти. Часто заявители обжалуют все три аспекта. Суд уполномочен установить нарушения статьи 2 в отношении любого из перечисленных аспектов, одного или в совокупности.

Право на жизнь и возможные исключения

Поскольку предназначение документов о правах человека -- защитить каждого человека, статья 2 должна интерпретироваться и применяться так, чтобы сделать предусмотренные гарантии действительными и эффективными. Поэтому те четыре исключения, которые названы в тексте статьи 2, должны, также как и другие ограничения, предусмотренные Конвенцией, толковаться узко. Ограниченное толкование исключений ведет к более реальной защите права на жизнь. Первое исключение предусмотрено в первом параграфе. Оно относится к ситуации, когда государство сохранило смертную казнь. Это исключение имеет в большей степени историческое значение, поскольку почти все страны/участники Совета Европы ратифицировали Протокол 6 к Конвенции, который запрещает смертную казнь в мирное время. Ратификация Протокола 6 сейчас является обязательным условием для всех государств присоединяющихся к Совету Европы.

В Российской Федерации действует мораторий на смертную казнь. Результатом действия статьи 1 Протокола 6 является то, что смертная казнь более не является допустимой в мирное время. Законодательство, действующее или принятое в будущем, в любой стране, соблюдающей Протокол 6, может предусматривать только смертную казнь «в отношении деяний, совершенных во время войны или неизбежной угрозы войны». Оставшиеся исключения предусмотрены в пунктах а--с части 2 статьи 2. Никакие иные исключения в отношении права на жизнь не допустимы.

Так, например, законодательство или практика государства, позволяющая полиции стрелять на поражение в предполагаемых террористов или участников сепаратистских групп, противоречит статье 2.

Жизнь - это важнейшее и наиболее ценное нематериальное благо, являющееся необходимым условием для возникновения у лица всех иных субъективных прав.

Право на жизнь — одно из основных прав человека, которое защищается международным правом и законодательством Российской Федерации. В соответствии с Конституцией РФ, человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита - обязанностью государства.

Жизнь человека является важнейшим и наиболее ценным нематериальным благом, которое является необходимым условием для возникновения у лица всех иных субъективных прав. Любая жизнь заканчивается смертью, поэтому право на жизнь носит временный характер, ограниченный рамками конкретной жизни. Жизнь человека защищается государством с первого ее дня до последнего. Моментом начала жизни считается рождение человека, а именно тот момент начала физиологических родов, когда плод стал виден из утробы матери (и стал, таким образом, сам по себе доступен посягательствам). Моментом завершения жизни считается биологическая смерть, при которой прекращается деятельность центральной нервной системы и в коре головного мозга наступает необратимый распад белковых тел, в результате чего восстановить жизнедеятельность организма уже невозможно.

Право на жизнь принадлежит человеку в силу его рождения и не зависит от наличия или отсутствия гражданства, данное право неотчуждаемо и не может быть ограничено.

Провозглашение в Конституции РФ права на жизнь предполагает активные действия государства, его органов и должностных лиц по созданию и поддержанию безопасных условий жизни в обществе.

Государство поддерживает социальный мир в стране, избегает военных способов разрешения споров и конфликтов как внутри страны, так и на международной арене.

В целях охраны жизни человека государство в лице своих органов, прежде всего правоохранительных, ведет целенаправленную борьбу с преступностью.

Убийство новорожденного младенца, совершенное его матерью, считается уголовным преступлением и преследуется по закону.

Убийство человека, а также деяния, приведшие к смерти человека, являются наиболее общественно опасными уголовными преступлениями и преследуются уголовным законом. Необходим отметить, что право на жизнь больных людей (в том числе психически), инвалидов защищается так же, как и право на жизнь здорового человека. Лишение жизни признается преступлением тогда, когда деяния лица, причинившие смерть, были противоправны. Не будут противоправными причинение смерти посягающему на преступление в состоянии необходимой обороны, когда не были превышены ее пределы, или вынужденное причинение смерти при задержании опасного преступника, когда иным путем нельзя было его обезвредить.

• Запрещена эвтаназия (умерщвление больного врачами по его просьбе).

Запрещена трансплантация (пересадка) органов и тканей умершего человека, пока не констатирована смерть его головного мозга.

Право на жизнь обеспечено запретом пыток, насилия и добровольным согласием на проведение медицинских, научных и иных опытов.

Государство гарантирует социальное обеспечение по возрасту, болезни, инвалидности.

В целях охраны жизни и здоровья человека государство обеспечивает право каждого на бесплатное медицинское обслуживание, бесплатную медицинскую помощь населению оказывают и государственные и муниципальные медицинские учреждения. На законодательном уровне закреплено, что каждый имеет право получить в доступной для него форме информацию о состоянии его здоровья, перспективах лечения и о прогнозе развития заболевания.

Непременное условие обеспечения права на жизнь - охрана среды обитания человека.

Человек имеет право на применение оружия при самообороне, если существует угроза жизни. Государство устанавливает особый порядок хранения и применения огнестрельного оружия.

Установлены правила охраны труда, санитарно-эпидемиологические нормы.

Постоянно проводятся профилактические меры по предотвращению дорожно-транспортных происшествий, ежегодно уносящих десятки тысяч жизней.

К сожалению, учитывая специфику состояния жизни и реальной действительности, абсолютно защитить право на жизнь в настоящее время не удается ни в одной стране, человек постоянно является объектом воздействия различного рода факторов, угрожающих его жизни или здоровью.

Среди причин гибели людей можно выделить следующие:

В назначенный день, 31 марта 1939 г., бабушка снова пошла в Верховный суд. Можно представить, что она испытывала, зная, что сегодня может решиться судьба ее сына. Она собрала в кулак всю свою волю, все самообладание и, натянутая как струна, вошла в кабинет председателя Суда. В глубине большого зала, застланного ковровой дорожкой, за огромным письменным столом сидел коренастый мужчина с сединой в волосах, с приятным, но строгим лицом, одетый в косоворотку, подпоясанную кушаком. Он внимательно следил за бабушкой с первого ее шага. А она, высоко подняв голову, смело шла по дорожке, думая о том, что это дорожка жизни ее сына. Подошла к столу, поздоровалась и сказала, по какому делу пришла. Он пригласил ее сесть в огромное кожаное кресло. Его рука лежала на объемистой папке. Он открыл ее и, заглянув внутрь, сказал, что внимательно слушает. Бабушка стала говорить, что просит о пересмотре дела сына, так как считает, что произошла судебная ошибка, что ее сын не может быть преступником. Он ответил, что здесь сидели многие женщины, доказывавшие, что их мужья или сыновья не преступники. Тут были матери, жены, дочери даже его друзей, которые, увы, осуждены по закону и правомерно понесли наказание. На это она сказала, что просит не о помиловании, а о вызове сына на пересмотр дела, и ее просьбу поддерживает Герой Советского Союза Громов, который не стал бы этого делать, если бы тоже не думал о возможности судебной ошибки. Он снова возражал ей, а она опять и опять доказывала свое, пытаясь убедить его. Пробыв в кабинете не меньше двадцати минут и чувствуя, что время ее истекает, бабушка поднялась и привела последний аргумент. Она сказала, что сама по профессии педагог, что у нее единственный сын, и если она воспитала Родине врага народа, то как же можно доверять ей учить и воспитывать других людей. Логично арестовать и ее – мать, воспитавшую такого сына. Трудно сказать, какой довод оказался более убедительным. Может быть, повлияла ее смелая речь и то, что она не стушевалась перед Верховным судьёй, только он, внимательно поглядев на нее, взял большой красный карандаш и размашистым подчерком написал что-то на ее заявлении. Она не могла прочесть, что он написал, но по движению руки ей показалось, что она добилась того, чего хотела. Поклонившись ему, она пошла к двери, чувствую, что он, как и прежде внимательно смотрит на нее. На вопрос секретаря, каков результат беседы, она ответила, что по ее мнению, все должно быть хорошо. Секретарь сказал, что если так, то ее сын будет вызван на пересмотр дела, но это может состояться не слишком скоро и во многом зависит от того, признал он или не признал свою вину. Бабушка ответила, что у её сына сильный характер, и вряд ли он что-либо подписал, если не считает себя виновным. На это секретарь возразил, что «там» умеют разговаривать так, что человек подпишет все что угодно. Бабушка вспомнила, как её передёрнуло от этих слов и мороз прошёл по коже. За официальным ответом – будет дело пересмотрено или нет – секретарь попросил её зайти через день. Торжествующая, окрыленная, приехала она домой и сказала всем, что вопрос должен решиться положительно. Но судьба готовила ей еще одно испытание.

Через день, как было условленно, бабушка отправилась за ответом. В ожидании очереди к секретарю она неспешно беседовала с женщиной, хлопотавшей о своем сыне, с доктором из Подмосковья, который приехал просить за своих коллег, арестованных также по 58-й статье, с другими людьми, которые рассказывали о своих бедах. Наконец дошла ее очередь. Она вошла в кабинет, готовая услышать официальные слова, что ее сына вызовут в Москву. Тогда снимется огромное напряжение, и можно будет спокойно ждать этого дня. Увидев ее, секретарь поднялся из-за стола с каменным лицом. Бабушка вспомнила, что ее будто ледяной водой окатило от его официального вида. Вежливо, но очень сухо, совершенно так, как суд оглашает свой приговор, он поглядел на нее, взял со стола какую-то открытку и, подавая ей, сказал: «Гражданка Баланина. Вам отказано в вашей просьбе». Она на какое-то мгновение словно приросла к полу, не могла пошевельнуться и лишь чувствовала, что женщины-машинистки и секретарь смотрят на нее. Потом медленно повернулась и пошла к двери, держа в руках эту открытку. Выйдя из приемной, она стремглав бросилась в туалет в конце коридора и здесь, запершись, разрыдалась. Ей было ясно, что все кончено, что в этой последней инстанции потеряна последняя надежда и её сын теперь погиб. Она слышала, что в дверь стучали, ломились, что-то кричали, но не открывала, пока немного не взяла себя в руки. Когда же, собравшись с силами, открыла дверь, на нее тут же набросилась толпа: «Что ж вы заперлись? Вас ведь вызывают, обратно вызывают!» Ничего не понимая, растерянная, она вошла к секретарю, держа в руках все ту же открытку. И вдруг, увидев ее, он встал и сказал: «Я виноват перед вами, пожалуйста, простите меня. Вы можете сию же минуту зайти к председателю Суда и подать на меня жалобу». Она все еще ничего не могла понять и только спросила: «Да в чем же дело?» — «Я допустил ошибку. Я дал вам не ту открытку». От волнения и отчаяния бабушка так и не прочла ее. Теперь же она поднесла открытку к глазам и увидела, что она адресована не Баланиной, а Балакиной, возможно, как раз той несчастной женщине, которая тоже хлопотала о своем сыне. Бабушка протянула секретарю эту открытку, а он дал ей другую, еще раз принеся свои извинения. Конечно, она никуда не пошла жаловаться. Мир снова засиял яркими красками, но то, что ей пришлось пережить за эти жуткие 10-15 минут, бабушка не могла забыть до смерти.

Когда она вышла из кабинета, её окружили люди. Все радовались и вместе с ней перечитывали открытку, в которой было указано, что согласно её просьбе дело Королева Сергея Павловича будет проверено. А основанием для этого явилась резолюция И.Т. Голякова на её заявлении: «Тов. Ульрих! Прошу проверить правильность осуждения. 31.03.39». Так мать отстояла право на жизнь своего сына.

Много лет спустя М.М. Громов написал автобиографическую книгу «Через всю жизнь». Журнальный вариант ее был опубликован в «Новом мире» в 1977 г. Этот журнал он подарил 20 мая 1977 года моей бабушке с надписью: «Марии Николаевне Баланиной – матери великого первого конструктора космических ракет. С великим уважением на добрую память». В конце книги он пишет о ней и об их первой встрече: «Но одно письмо особенно дорого мне. Я получил его в 1969 году, но не в день моего семидесятилетия, а в День Космонавтики. Написала его мать Сергея Павловича Королева – Мария Николаевна Баланина. Когда-то, а точнее после моего полета через Северный полюс, она пришла ко мне на Большую Грузинскую с просьбой помочь ей встретиться с влиятельными людьми, которые могли бы устранить трагическую несправедливость, угрожающую её сыну. Я это сделал».

Вот полный текст этого письма бабушки, которое М.М. Громов приводит в своей книге в несколько сокращенном виде.

«ДОРОГОЙ МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ!

Пусть Вас не удивляет это письмо. Сегодня День космонавтики – я была во Дворце Съездов, в Алее Космонавтов и у Кремлевской стены – жизнь Сергея пробежала перед глазами. И вот вспомнился мне Громов Михаил Михайлович. Как и почему я пришла тогда к Вам, не буду утруждать Вас, постараюсь рассказать в своих маленьких отрывках – воспоминаниях. Найти Вас и попасть к Вам в те времена было очень трудно. Я шла к Вам с тревогой, боясь ошибиться во внутреннем моем представлении о Вас, — вернувшись домой, я сказала мужу: «Глядя на него, я думала – это потомок тех, кто «шли из варяг в греки», и рядом Ваш секретарь тогда – Иванов, человек – хамелеон!

Теперь, не только я, но и сама История должна сказать Вам спасибо. Вы дали мне возможность вырвать из Колымы моего сына.

Я не хочу сказать, что не будь Королева, ничего не было бы, но когда? И если Сергей через все испытания тех лет смог пронести свою мечту, свою целеустремленность, и если на граните памятника я видела сегодня не только роскошные цветы, но и просто зеленые веточки – благодарность народа, так доля этой благодарности принадлежит Вам, Михаил Михайлович.

Вы, может быть, не помните меня, мать Королева Сергея Павловича, тогда я была у вас на Б. Грузинской.

Да, Вы имели гражданское мужество, которое, увы, не всем большим людям дано, как я могла убедиться, помочь мне открыть двери к Председателю Верховного Суда, а там уже, как видите, мне удалось добиться пересмотра дела.

Я навсегда сохранила добрую память о Вас и благодарность матери.

Всего, всего лучшего желаю Вам.

Мария Баланина – мать Королева Сергея Павловича.

12/lV 1969 года

Простите за почерк, — письмо посылаю уже из больницы – сердце изменило – и вот попала на Грановского, 2»

5 апреля 1971г. М.М. Громов прислал бабушке по её просьбе свою фотографию, на которой написал: «Марии Николаевне Баланиной, дорогой матери Сергея Павловича Королева. Кроме любви и преданности нет подобных прекрасных чувств. Шлю Вам и помню – лучшие воспоминания от всей моей души – чудной матери о чудном сыне нашей Родины».

7 апреля 1973 г., в день своих именин, бабушка отмечала 85-летие на даче в Барвихе. Было много гостей и среди них – Михаил Михайлович Громов. Выступая с поздравлением имениннице, он вспоминал их первую встречу в 1939 г. А 6 декабря 1975 г., М.М.Громов вместе с женой, Ниной Георгиевной, побывал в нашем домашнем музее. В книге отзывов Громовы оставили такую запись:

«Дорогая Мария Николаевна! Вечер, проведенный в Вашей семье, никогда не забудется. А то, что мы услышали от Вас, потрясает. Вы же сами вызываете восхищение и преклонение».

В.С. Гризодубова

Той весной 1939 г. бабушка, кроме обращения к М.М. Громову, решила заручиться и поддержкой В.С. Гризодубовой. Однажды после работы она поехала по данному ей адресу на Красноармейскую улицу. Падал мокрый снег, который сразу же таял. Под ногами – грязная каша. Район был бабушке незнаком, и она с большим трудом нашла небольшой дом. Поднялась на второй этаж и, к своему огорчению, увидела, что квартира пуста,- в ней шел ремонт. Двери были открыты, стояли бочки с цементом и краской. Что делать? Где узнать новый адрес? Она спустилась вниз и остановилась у лестницы, думая, как поступить. Пока раздумывала, в подъезд вошел молодой моряк и хотел было быстро взбежать по ступеням, но бабушка его остановила и спросила, не знает ли он, куда выехала Гризодубова, — привезла, дескать, ей бумаги, а той не оказалось. Он ответил, что точного адреса не знает, но может объяснить, как её найти. Она переехала на Ленинградское шоссе в новый, еще не достроенный дом. Бабушка отправилась туда, стараясь обходить в полутьме кучи строительного мусора и ямы с водой. Дом имел посередине арку. Одна половина его оставалась темной, в другой окна уже светились. Бабушка зашла в ближайший подъезд. Увидев лифтершу, спросила, дома ли Гризодубова. Та ответила, что ее квартира в другом подъезде. Сидевшая там лифтерша оказалась более дотошной. Оглядев нежданную посетительницу с головы до ног и увидев ее мокрое пальто и грязные боты, она стала допытываться, зачем ей в такое позднее время понадобилась Гризодубова. С большим трудом бабушке удалось упросить ее подняться вместе с ней – ведь она не знала этажа и номера квартиры. Лифтерша подвезла ее на третий этаж и указала на 41-ю квартиру. Дождавшись пока лифт уйдет, бабушка робко позвонила и замерла в ожидании. За дверью послышались шаркающие шаги, и женский голос спросил, кто пришел. Она ответила, что просит Валентину Степановну её принять. Через приоткрытую на цепочке дверь её внимательно рассматривала пожилая женщина. «Но ведь поздно, она уже спать ложится». Действительно, в своих поисках бабушка провела больше двух часов и уже было начало одиннадцатого. «Боже мой, я с таким трудом вас нашла, совершенно промокла, неужели не увижу её?» Женщина сказала: «Подождите, я спрошу». Потом вернулась и открыла дверь. Бабушка сняла пальто и боты. Платье внизу и ноги были мокрыми. Женщина, а это была мать Валентины Степановны – Надежда Андреевна, проводила её через столовую в кабинет, где бабушка увидела молодую, крупного сложения женщину с распущенными волосами. У неё было приятное открытое лицо и ласковая улыбка. Большие серые глаза смотрели внимательно. «Мама уговорила меня принять Вас, ведь уже так поздно. Ещё бы десять минут и я заснула. Но я вас слушаю».

— «Вы должны знать Сергея Королева».

— «Да, я его знаю».

— «Он арестован».

— «Да, я слышала».

Бабушка стала излагать суть дела и свою просьбу. Гризодубова вдруг задумалась. Может быть, ей вспомнились юные годы и встречи в Коктебеле, когда она была еще совсем девчонкой, а Сергей – двадцатилетним юношей, полеты на планерах, веселые прогулки, вечерние чаи.

— «А вы ему кто?»

— «Я – мать».

— «Да, одни и те же глаза, конечно, он похож на вас. Вы его мать, и я вам помогу. Попробую позвонить Берия.»

Подошла к телефону. «Ах, жаль, Берия нет, он на каком-то заседании. Ну, хорошо. Позвоню Ульриху». Набрала номер. «Досада какая, Ульриха тоже нет, а то мы, возможно, сейчас бы все уладили. Ко мне обращается много людей, не всем удается помочь, но надо пытаться. Времена и наркомы меняются. Ежова, слава Богу, нет. Теперь Берия. К сожалению, сейчас уже не то время, когда можно было сказать: да, возьмусь и наверняка помогу. Так вот я вернула к жизни несколько молодых специалистов — попросила Берия, их дела пересмотрели, и они освобождены. Такие времена, как ни жаль, прошли. Сейчас не так быстро реагируют на наши просьбы. Но попытаемся. Я созвонюсь с Громовым, и мы обсудим, как и чем можем Вам помочь. Я думаю, что поскольку приговор Сергею вынесла Военная коллегия Верховного Суда, надо писать Ульриху. Я пошлю ему письмо с просьбой о пересмотре дела».

Так началось знакомство бабушки с этой замечательной женщиной. Гризодубова еще много раз помогала ей, направляя, давала множество добрых советов, принимая самое горячее участие в судьбе моего отца. А тогда, после первой встречи, Валентина Степановна выполнила свое обещание и 17 апреля 1939 г. направила ходатайство В.В.Ульриху со словами: «Прошу Вас пересмотреть дело осужденного Королева С.П. При сем прилагаю заявление матери Королева гр-ки Баланиной на имя пред. Верх. Суда СССР.

На этом письме В.В. Ульрих в тот же день написал наискось синим карандашом: «зап(росить) дело из l спецчасти», а 9 мая его рукой здесь же написано: «О.С.(особый сектор) Дост(авьте) мне все заявления Королева».

Таким образом, делом отца вновь стали заниматься, но теперь уже с целью его пересмотра. И важную роль в этом, помимо М.М.Громова, сыграла В.С.Гризодубова. В апреле 1969 г. бабушка написала ей письмо со словами глубокой благодарности и любви.

«Валентина Степановна!

Такой дорогой, такой хороший в моих воспоминаниях человек!

День космонавтики — … была я и во Дворце Съездов, и на Алее Космонавтов, и у Кремлевской стены, и вспомнились те горькие годы, начало работы Сергея над ракетой.

Он был молод, крепок и силен духом – все перенес, но если бы в те роковые годы не удалось его вырвать из Колымы?

Конечно, незаменимых людей нет, и все то, что теперь уже сделано, пришло бы, конечно, но он свои, казалось бы несбыточные, мечты уже вынашивал, уже пытался воплотить их в жизнь, когда увезли на Колыму. И не приди Вы на помощь, не отзовись бы в тот памятный вечер, когда я не зная адреса Вашего, измученная поисками, вся промокшая насквозь, робко просила Вашу маму впустить меня, кто знает, который День космонавтики мы праздновали бы сегодня. Никогда мне не забыть Вашего участия, а по характеру Вы ведь не из слезливых, и Вашего отношения, даже ко мне лично. Оно давало мне уверенность, поддерживало стремление к борьбе. Не попади я тогда к Председателю Верховного Суда, не тот был бы ход событий.

И вот теперь Аллея Космонавтов. Народ принес сыну много цветов, зелени- любовь народная и благодарность! Это не только ему, но и Вам.

Я собрала довольно большой альбом о нем и его работе, о близких ему людях и там вместо Вашей хорошей карточки – вырезка из заметки в «Правде» за 38-й год. Какую-нибудь, от любого периода жизни дайте мне Вашу фотокарточку – это будет священная память о Вас. Какую хотите, но дайте!

Этот альбом будет моим правнукам на память, а м. б., и народу. Растет двое хороших ребят! Андрей – 6-ти лет и Сергей – 2-х. Оба что-то унаследовали от деда, хочется думать – хорошего. <Вот так и живу, дорогая Валентина Степановна, памятью о сыне и сознанием, что я еще нужна моим правнукам и внучке. Мой привет Вашей маме, если она помнит меня. Всего, всего Вам хорошего, спасибо! Сердце матери ничего не забывает.

19 20/ lV 69 Ваша Мария Баланина

P.S. Простите за подчерк, но пишу уже их больницы на Грановского лежа – сдает сердце».

Через несколько лет Валентина Степановна прислала ей свою фотографию с надписью:

«Дорогая Мария Николаевна! Шлю Вам свой сердечный привет и самые добрые пожелания. Целую Вас 9/11 76 В. Гризодубова».

В дальнейшем мы многократно бывали у Валентины Степановны дома, присутствовали на ее 80-летнем юбилее во Дворце культуры комбината «Правда» 12 января 1990 г. (она и мой отец родились в один день с разницей в три года). Наша семья навсегда сохранила светлый образ этой чудесной мужественной женщины.

После указания председателя Верховного суда о проверке дела началось томительное ожидание перевода отца в Москву. Судя по его письмам, он все еще находился в Новочеркасской тюрьме и продолжал бороться за свою свободу.

Так, 3 апреля 1939 г. он написал новое заявление председателю Верховного суда СССР с просьбой об освобождении. «Председателю Верховного Суда СССР, г.Москва от находящегося в Новочеркасской тюрьме НКВД Королева Сергея Павловича, 1906 г. рождения, приговоренного к 10 годам тюремного заключения

ЗАЯВЛЕНИЕ

27 сентября 1938 г. Военной Коллегией Верховного Суда в г. Москве я был приговорен к 10 годам тюремного заключения. Мне предъявлено обвинение в том, что я якобы состоял в антисоветской организации и вел вредительство по месту работы инженером в НИИ №3 НКОП в области ракетной авиации. Еще до суда я неоднократно писал н-ку Vll отдела НКВД, наркому Ежову, Верховному прокурору Вышинскому, заявил на суде председательствовавшему Ульриху и еще раз заявляю сейчас, что никогда, нигде ни в какой антисоветской организации я не состоял, никогда, нигде никаким вредительством я не занимался и ничего об этом не знал. Я осужден, будучи совершенно невиновным перед Советской властью и моей Советской родиной, а обвинения, предъявленные мне, являются целиком ложными. Согласно ссылки в обвинительном заключении, на меня имеются показания б.дирекции НИИ №3 НКОП, арестованных в 1937 г. Клейменова и Лангемака. Я этих показаний не читал, не видал, но они являются и ничем другим и не могут быть как гнусной подлой клеветой, введшей в заблуждение НКВД и Суд. Точно также целиком вымышленными являются все материалы предварительного следствия, которые меня силой вынудили подписать.

Представленный в НКВД после моего ареста замдиректора НИИ №3 Костиковым «технический акт» от 20 июля 1938 г., порочащий мою работу (мне дали прочитать часть страниц, касающихся меня), является вопиющим преступным извращением действительности. Достаточно сказать, что этот «акт» подписан лицами, по-настоящему не знающими, над чем я работал, и даже никогда не видавшими в действительности объектов моей работы. Клейменов и Костиков все годы всячески травили и дискредитировали меня и мои работы над проблемой ракетного полета, над ракетными самолетами, имеющими для СССР, особенно в настоящее время, совершенно исключительное оборонное значение.

Сейчас же в этой области все работы сорваны, уже сделанное разрушается, а работники разогнаны. Мне предъявлены обвинения в том, что:

1. Якобы велась разработка экспериментальных ракет без теории, расчетов, чертежей и проч. – Это неверно, т.к. мною и работавшими со мной инженерами (Щетинков, Дрязгов,Засько и др.) написан и опубликован целый ряд работ по теории ракет (см. труды НИИ №3: №1,2,3,4,5; «Технику возд. Флота» №7 за 1935 г.; выпуски «Реактивное движение» №12 за 1934 г.и др.). По всем объектам работы имеются полные комплекты расчетов и чертежей, утвержденных техсоветами и экспертизой. Все это, а также отчеты о произведенных работах и испытаниях смотри в секретной части НИИ №3 НКОП в делах объектов №216, 217, 218, 212, 301, 312,318 за годы 1935-38 гг. См. также отзывы ВВА и НИТИ РККА.

2. Якобы не разработана как надо система питания ракеты 212. — Это неверно, т.к. эта ракета неоднократно испытывалась на стенде, что без питания невозможно сделать. Отчеты в деле №212.

3. Якобы не разрабатывался как надо баковый отсек объекта №301. – Это неверно, т.к. баковый отсек этой ракеты хоть и разрабатывался впервые и представлял значительные трудности, после серии опытов был разработан, построен и успешно испытан. Отчеты об испытаниях, расчеты и чертежи- в деле 301 объекта.

4. Якобы ракетные двигатели работали «вместо 60-70 секунд – 1-2 сек» – Это неверно, т.к. руководимая мною научная группа успешно произвела сотни испытаний ракет, что было бы невозможно, если бы двигатели работали не так, как нужно. Отчеты см. в делах объектов, указанных ранее. Вообще непонятно, что это за двигатель, работающий одну секунду?

5. Якобы в 1935 году был разрушен ракетный самолет.- Это неверно, т.к. вообще все работы над ракетным полетом в СССР были начаты нами практически лишь только с 1935 г., когда никакого самолета еще не было. Впервые в технике ракетный самолет был осуществлен по моему проекту и испытан мною в 1938 году (см. отчеты 218/318). В день моего ареста, 27 июня 1938 г., ракетный самолет стоял, готовый к дальнейшим испытаниям, целый и невредимый, в НИИ №3. На нем никогда и ничто не было разрушено и т.д.

Сказанное мною выше, как и вообще все необходимые факты, могут быть легко и быстро проверены, т.к. жизнь моя очень проста. Родился 30 декабря 1906 г. Отец учитель, я лишился его 3-х лет, мать учительница и сейчас в г. Москве. По образованию я авиаинженер и летчик, окончил МАИ* в 1930 г. и Моск. Школу летчиков. Еще студентом начал работать на заводах авиапромышленности (№22,39, ЦАГИ), последовательно пройдя от чертежника до старшего инженера завода и проработав на производстве, в конструкт. Бюро, на испытаниях новых машин и в лабораториях. Мною разработан помимо этого и осуществлен ряд своих конструкторских планеров и легких самолетов, на некоторых из них были установлены рекордные достижения (1929,30,32,35г.г.). Познакомившись с замечательными техническими идеями К.Э. Циолковского, я целиком перешел на экспериментальную научную работу в НИИ №3 НКОП по ракетным самолетам. Эта область совершенно новая, неизученная, и за рубежом вот уже 10-15 лет как еще не создано ракетного самолета. Начал я работать в 1935 году, и к весне 1938 года удалось успешно произвести наземные испытания первого в мире Советского ракетного самолета. Он готовился мною к полетным испытаниям летом 1938 г., но этого мне не удалось осуществить, т.к. я был арестован.

Отец, как я отмечала выше, защитил дипломный проект на аэромеханическом отделении механического факультета МВТУ им. Н.Э.Баумана в декабре 1929 г., но в начале 1930 г. это отделение выделилось из МВТУ и вскоре стало Московским Авиационным Институтом. Видимо, эта реорганизация и явилась причиной того, что в ряде документов отец писал, что окончил МАИ. – Н.К.

1 июня 1939 г. этап из Новочеркасска отправился во Владивосток. Заключенные ехали в товарных вагонах. Но, несмотря на строгий режим и почти полную изоляцию от внешнего мира, узники умудрялись выбрасывать на волю через зарешеченные окна весточки о себе. Это были маленькие листочки тонкой папиросной бумаги, предназначенной для того, чтобы насыпать в них махорку и свернуть так называемую самокрутку. На таком листочке удавалось огрызком карандаша нацарапать, что, дескать, жив, люблю, целую и все, больше там места не было. Да и что мог написать о себе человек, которого везли неизвестно куда? Это «письмо» вкладывалось в треугольный конверт, сделанный из бумажной обертки от махорки, который заклеивался потом хлебным мякишем. На конверте писали адрес. Чтобы письмо не унесло ветром в кусты, к нему нитками, выдернутыми из полотенца, привязывали корку хлеба. А между конвертом и коркой вкладывали рубль и листочек папиросной бумаги с надписью: «Прошу приклеить марку и опустить в почтовый ящик». Мама получила несколько таких писем с пути следования отца на восток, отправленных неизвестными добрыми людьми. Одно из них пришло в середине июня из-под Новосибирска. Жаль, что ни оно, ни другие уникальные «этапные» послания отца не сохранились для истории.

Пока эшелон с заключенными малой скоростью двигался на восток, в Москве произошло событие, сыгравшее важную роль в дальнейшей судьбе отца. Многократные заявления его в различные инстанции, обращение бабушки к Председателю Верховного суда СССР, подкрепленное ходатайством М.М. Громова, письмо В.С. Гризодубовой В.В.Ульриху с просьбой о пересмотре дела отца, указание И.Т. Голякова о проверке правильности его осуждения, некоторое общее улучшение обстановки в стране после ареста Н.И.Ежова и прихода нового наркома внутренних дел Л.П. Берия – все это возымело свое действие. 13 июня 1939 г. под председательством И.Т.Голякова состоялось заседание Пленума Верховного суда СССР, на котором В.В.Ульрих, тот самый, 27 сентября 1938 года приговорил отца к десяти годам заключения с поражением в правах на пять лет и конфискацией имущества, внес протест на собственный приговор. Протест был поддержан Прокурором Союза ССР, и Пленум принял решение об отмене приговора от 27 сентября 1938 года и передаче дела на новое расследование. Это стало большим достижением, но о нем ни отец, ни наша семья, ни начальник этапа не знали. Поэтому отец продолжал свой путь на каторгу, а бабушка, отчаявшись в ожидании сына и желая ускорить процесс пересмотра его дела, написала заявление в секретариат И.В.Сталина.

«В ЦК ВКП(Б) Секретариат товарища СТАЛИНА И.В. от БАЛАНИНОЙ Марии Николаевны (по первому браку КОРОЛЕВОЙ), прож. Москва 18, Октябрьская ул. 38 кв.236

ЗАЯВЛЕНИЕ

Мой сын, КОРОЛЕВ Сергей Павлович, осужден Военной Коллегией Верховного Суда Союза ССР в гор. Москве в августе- сентябре 1938 года к 10 годам лишения свободы и ныне отбывает наказание в Новочеркасской тюрьме.

По его личному заявлению и моей просьбе, которая подкреплена знавшими лично сына как специалиста в редкой отрасли авиации (реактивного полета в стратосфере) Героями Советского Союза т.т. Громовым М.М. и Гризодубовой В.С., — дело находится на пересмотре у тов. Ульриха.

Сын неоднократно в своих письмах ссылается на то, что основная жалоба написана им на товарища СТАЛИНА И.В. (в ЦК ВКП(б)),где он наиболее детально, со ссылкой на документы опровергает предъявленные ему обвинения.

Убедительная просьба направить заявление моего сына, КОРОЛЕВА С.П., от 6 февраля 1939 г. Председателю Военной Коллегии Верхсуда Союза тов. Ульриху, т.к. я надеюсь, что доводы сына о его невиновности могут иметь значение при пересмотре дела.

Считаю нужным отметить, что мой сын является молодым советским специалистом (ему 32 года) и до ареста работал в Институте №3 Оборонной Промышленности (быв. Реактивный Научн. Иссл. Институт).

Просьба ответить мне по вышеуказанному адресу.

15.Vl.39 г. М.Баланина».

Отправляя это заявление, бабушка не знала, что отца уже нет в Новочеркасске. Но и в аппарате Верховного суда СССР не было известно, где в данный момент находится заключенный С.П. Королев. 25 июня 1939 г. В.В.Ульрих направил начальнику Новочеркасской тюрьмы извещение с грифом «секретно» об отмене приговора по делу отца с указанием под расписку объявить ему об этом. Но объявлять оказалось некому. Этап давно ушел, догонять его никто не собирался. И письмо В.В.Ульриха вернулось в Москву.

Право на жизнь ст. 2;- Запрещение пыток ст. 3;- Запрещение рабства и принудительного труда ст. 4;- Право на свободу и личную неприкосновенность ст. 5;

Право на справедливое судебное разбирательство ст. 6;- Наказание исключительно на основании закона ст. 7;- Право на уважение частной и семейной жизни ст. 8;

Свобода мысли, совести и религии ст. 9;- Свобода выражения мнения ст. 10;

Свобода собрания и ассоциаций ст. 11;- Право на вступление в брак ст. 12;

Право на эффективные средства правовой защиты ст.13;

Запрещение дискриминации;- Отступление от соблюдения обязательств

в чрезвычайных ситуациях ст. 15;

Протокол № 1 от 20.11.1952 г.:

Защита собственности ст. 1;- Право на образование ст. 2;

Право на свободные выборы ст. 3;

Протокол № 4 от 16.09.1963 г.:

Запрещение лишения свободы за долги ст. 1;- Свобода передвижения ст. 2;

Протокол № 7 от 22.11.1984 г.:

Процедурные гарантии в случае высылки иностранцев ст. 1;

Право на апелляцию по уголовным делам ст. 2;

Компенсация в случае судебной ошибки ст. 3;

Право не привлекаться к суду или повторному наказанию ст. 4;

Равноправие супругов ст.5;

22. Право на жизнь (статья 2 екпч). Защита права на жизнь в соответствии с российским законодательством.

Ст. 2 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод - право на жизнь - гласит:

«1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа».

Право на жизнь - это основное право человека, которое является предпосылкой для всех остальных прав. При этом ст. 2 не защищает ни право на достойную жизнь, ни саму жизнь. Она защищает именно право на жизнь. В этом отношении она предусматривает непосредственную защиту от действий со стороны государств, а не со стороны отдельных лиц. Главный принцип ст. 2 состоит в том, чтобы защищать индивида от любого произвольного лишения жизни государством. Однако обращение в Европейский Суд может быть связано и с неправомерными действиями конкретного человека, повлекшими за собой нарушение ст. 2 Конвенции, когда это нарушение происходит в условиях отсутствия надлежащей защиты со стороны правительства, так как жалобы могут подаваться только в связи с действием или бездействием, за которые несет ответственность правительство.

Конвенция не защищает право на жизнь всегда и при всех обстоятельствах. Часть 2 ст. 2 определяет ситуации, при которых разрешается применение насилия (пункты «а», «b», «с»), которое затем может непреднамеренно привести к лишению жизни. При этом такое применение силы должно быть абсолютно необходимым для целей, указанных в подпунктах статьи; кроме того, применение силы необходимо строго соизмерять с законной целью, которая при этом преследуется. Соразмерность должна оцениваться с учетом характера преследуемой цели, возникающей опасности для жизни и риска, что применение такой силы может привести к лишению жизни. Примером такого применения силы могут быть правомерные действия лица, например, для отражения нападения в пределах необходимой обороны. При этом умысел лица, действия которого повлекли смерть, должен быть направлен на предупреждение определенных последствий и предотвращение определенных действий, а не на лишение жизни человека.

В связи с применением ст. 2 в практике Европейского Суда возникал и возникает ряд проблем, требующих дальнейшего разрешения. Так, спорными являются некоторые вопросы, связанные с абортами, например, следует ли рассматривать еще не родившегося ребенка как «живого», или не менее сложные и спорные вопросы, связанные с эвтаназией. Остаются также открытыми вопросы о том, следует ли рассматривать право на жизнь как обязанность человека жить и может ли человек добровольно отказаться от этого права.

Случаи лишения жизни в связи с исполнением смертного приговора согласно тексту ст. 2 Европейской Конвенции не признаются нарушением права на жизнь. Вместе с тем, в соответствии со ст. 1 Протокола № 6 к Конвенции, никто не может быть приговорен к смертной казни или казнен. Надо иметь в виду, что Протокол № 6 является действующим, но Российской Федерацией он до сих пор не ратифицирован.

Право на жизнь, безусловно, является самым важным из всех прав человека. Все другие направлены главным образом на улучшение качества самой жизни. Комитет по правам человека определяет право на жизнь как «основополагающее право, от которого не допускается никаких отступлений даже во время чрезвычайного положения в государстве, при котором существование нации находится под угрозой» (Замечания общего порядка 6). Для тех авторов, которые выступают за существование иерархии прав, право на жизнь, несомненно, находится на вершине этой иерархии; для тех, кто считает, что все права имеют одинаковое значение и, следовательно, никакой иерархии нет, право на жизнь по-прежнему признается самым главным, учитывая, что его нарушение не может быть устранено.

Несмотря на это, право на жизнь является одним из наиболее противоречивых прав из-за присущих ему проблем, касающихся определения его сферы действия в самом начале и конце жизни. В этом контексте следует отметить, что проблемы абортов и смертной казни являются лишь одним из многих вопросов связанных с правом на жизнь. Среди других вопросов, затрагивающих его – смертельные случаи, которые происходят во время обычных полицейских операций и действий властей по пресечению беспорядков, а также обязанность государства по предотвращению убийств своих граждан и других лиц.

Право на жизнь не является абсолютным, о чем свидетельствует применение основных норм прав человека в условии вооруженного конфликта. включает в себя гарантии, касающиеся защиты жизни во время военных действий. Однако, особенно в конфликтах немеждународного характера, преследование меньшинств не является чем-то необычным – преступление геноцида, под которым подразумевается систематическое уничтожение определенной группы людей, представляет собой грубейшее нарушение права на жизнь.

В статье 3 право на жизнь связывается с правом на свободу и на личную неприкосновенность. Однако в последующих документах они излагаются раздельно. Например, в право на жизнь рассматривается в статье 6, а право на свободу и личную неприкосновенность – в статье 9.

Обязанность государства защищать жизнь человека.

Международный пакт и многие другие международные и региональные документы четко закрепляют позитивные обязательства государств по защите жизни человека. Таким образом, государства должны предпринять определенные действия для демонстрации своей готовности активно защищать право на жизнь всех людей, находящихся на их территории.

Обязанность государства по юридической защите права на жизнь.

Государства должны не только воздерживаться от преднамеренного и незаконного лишения жизни, но и принимать надлежащие меры для защиты жизни лиц, находящихся под их юрисдикцией, в частности путем введения в действие эффективных уголовно-правовых норм. Отсутствие прямой вины государства в смерти человека не исключает его ответственности за нарушение права на жизнь. Власти государства нарушают данное право, если будет установлено, что они «знали или должны были знать на момент существования реальной и непосредственной угрозы для жизни конкретного лица или лиц от уголовно запрещенного деяния со стороны третьих лиц, и то, что они не приняли мер, исходя из имеющихся у полиции полномочий, от которых, по разумным соображениям, можно было бы ожидать предотвращения упомянутой угрозы» (ЕСПЧ, дело Осман против Соединенного Королевства, § 116).

Обязанность государства расследовать случаи смерти.

Государствам следует также принять меры для обеспечения открытого и прозрачного расследования всех случаев смерти. Следовательно, государства должны создавать органы, обладающие полномочиями по расследованию причин каждой смерти и, при необходимости, привлечению к ответственности виновных. Нельзя сказать, что государство имеет эффективную правовую систему для защиты жизни, если причина смерти умершего осталась неустановленной. Данная обязанность не требует, чтобы государство инициировало расследование каждого конкретного случая; для ее выполнения государство должно лишь организовать функционирование соответствующей системы.

Обязанность государства по охране здоровья.

Государство не в состоянии предотвратить все смерти, вызванные травмами или болезнями, не поддающимися лечению при современном уровне развития медицины. Тем не менее можно утверждать, что у государства есть позитивное обязательство по организации и обеспечению соответствующего медицинского обслуживания населения. предусмотрено в статье 25 Всеобщей декларации прав человека в качестве части права на достойный жизненный уровень и в статье 12 . В статье 12 содержится настоятельный призыв к государствам принять меры для снижения уровня мертворождения и предупреждения, лечения и борьбы с эпидемическими и эндемическими болезнями. В Замечаниях общего порядка 6 Комитет по правам человека в пункте 5 отмечает, что право на жизнь следует толковать в широком смысле, требуя от государств «принимать все возможные меры для снижения детской смертности и увеличения продолжительности жизни, особенно путем принятия мер по борьбе с голодом и эпидемиями».

Право на жизнь: аборт и эвтаназия.

Главная проблема с правом на жизнь заключается в моральных и религиозных спорах, касающихся начала жизни, в том числе прав будущего ребенка. Тем не менее, также активизируются обсуждения прав человека в конце жизни и потенциального существования права на смерть. На этапе подготовки Всеобщей декларации прав человека было рассмотрено предложение указать, с какого момента времени право на защиту жизни вступает в действие. Однако в окончательном варианте вопрос, касающийся его применения к абортам и эвтаназии, остался открытым.

Право на жизнь и аборт.

Когда возникает право на жизнь? Международное право не содержит определения, что такое «жизнь» или когда она начинается (и, соответственно, начинает действовать право на защиту жизни) и заканчивается. Как правило принято считать, что с момента рождения. Попытки распространить его на неродившихся детей не доказали свою эффективность.

Сторонники запрета абортов, ссылаясь на нравственные соображения, утверждают, что пренатальные дети обладают тем же фундаментальным правом на жизнь с момента зачатия, которым люди обладают с момента своего рождения. Аргументы в отношении права на аборт варьируются от разрешения абортов только в случае необходимости для спасения жизни женщины до, в широком смысле, абортов по социально-экономическим причинам или просто по желанию.

Комитет по правам человека в подготовленном в 2017 году указывает, что:

Государства-участники должны обеспечить безопасный доступ к аборту для защиты жизни и здоровья беременных женщин, а также в ситуациях, когда вынашивание беременности до родов может причинить женщине существенную боль или страдание, особенно в тех случаях, когда беременность является результатом изнасилования или кровосмешения, либо когда плод развивается с патологиями несовместимыми с жизнью.

Эвтаназия или право на смерть?

Эвтаназия, также называемая «убийством из милосердия» - практика прерывания жизни человека, страдающего болезненным и неизлечимым заболеванием или несовместимым с жизнью физическим расстройством, либо предоставление ему возможности уйти из жизни, путем отмены лечения или поддерживающей терапии. Поскольку в большинстве правовых систем нет специальных правовых норм, регулирующих эвтаназию, ее обычно считают либо самоубийством (если она совершается самим пациентом), либо убийством (если она совершается другим лицом). Однако врач может законно решить не продлевать жизнь в случаях крайних страданий, и может применять лекарства для облегчения боли, даже если оно сократит жизнь пациента.

Легализация эвтаназии – одна из самых обсуждаемых тем в мире. Противники эвтаназии утверждают, что жизнь священна, и никто не имеет права ее прерывать. Ее сторонники говорят, что жизнь принадлежит только самому человеку, и поэтому каждый человек имеет право решать, что он хочет с ней делать. В Проекте замечаний общего порядка 36 Комитет по правам человека отмечает:

государства-участники могут разрешить [не должны препятствовать] медицинским специалистам использовать врачебную помощь или лекарственные средстве для облегчения прекращения жизни страдающих взрослых, таких как смертельно раненые или неизлечимо больные, которые испытывают серьезную физическую или психическую боль и страдания и хотят умереть с достоинством.

Допустимое лишение жизни.

Право на жизнь, как уже отмечалось, не является в прямом смысле абсолютным. Несмотря на неотъемлемость права на жизнь, существуют признанные обстоятельства, при которых лишение жизни может быть правомерно, такие как использование смертной казни, смерти, причиненные силами национальной безопасности, и смерти в ходе вооруженного конфликта.

Смертная казнь.

Традиционно международное право признавало право государств применять смертную казнь в качестве высшей меры наказания за самые тяжкие преступления, вынесенной по приговору компетентного суда. Однако в настоящее время смертная казнь однозначно осуждается международным сообществом. По мере приближения конца двадцатого века политический климат был таков, что большинство международных организаций приняли протоколы и конвенции, призывающие к отмене смертной казни. Пока что такие шаги не были одобрены всеми государствами. Например, смертная казнь по-прежнему является правомерной формой наказания в некоторых штатах США, Саудовской Аравии и Китае. Международный пакт о гражданских и политических правах свидетельствует об отношении к смертной казни международного права – статья 6 призывает те государства, которые не отменили смертную казнь, проявлять максимальную осторожность при осуществлении подобного наказания.

В 1989 Генеральная Ассамблея ООН приняла Второй Факультативный протокол к Международному пакту по гражданским и политическим правам, направленный на отмену смертной казни . В преамбуле Протокола государства-участники отметили, что отмена смертной казни «способствует укреплению человеческого достоинства и прогрессивному развитию прав человека». Данный Протокол требует от государств отмены смертных казней и принятия всех необходимых мер по отмене смертной казни (ст. 1). Никакие оговорки к Протоколу не допускаются, хотя государства могут оставлять за собой право применять смертную казнь в военное время «после признания вины в совершении наиболее тяжких преступлений военного характера» (ст. 2).

Смерть в результате действий сил безопасности государств.

Лишение жизни со стороны властей государства всегда с особой тщательностью рассматривается международными организациями. Несмотря на это признается, что государства в отдельных узко определенных обстоятельствах имеют законное право лишать человека жизни. Государства могут применять смертоносную силу, например, для предотвращения гибели большого количества людей или подавления мятежа. В статье 2.2 Европейской конвенции о правах человека приводится исчерпывающий перечень обстоятельств, при которых гибель людей не будет считаться нарушением права на жизнь:

• защита любого лица от противоправного насилия;
• осуществление законного задержания;
• предотвращение побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;
• подавление, в соответствии с законом, бунта или мятежа.

Смерть во время вооруженного конфликта.

Любой вооруженный конфликт существенно повышает вероятность гибели людей. стремится, на сколько это возможно, сохранить право на жизнь во время вооруженного конфликта. Жизни гражданских лиц защищаются с помощью принципов пропорциональности и избирательности: воюющие стороны должны проводить различие между и гражданскими лицами, и только комбатанты могут подвергаться нападению. Эти принципы применимы как в международных, так и в немеждународных вооруженных конфликтах. В международных вооруженных конфликтах существуют группы защищенных лиц (раненых и больных, потерпевших кораблекрушение, военнопленных и гражданских лиц), которые защищены от нападения и бесчеловечного обращения. В немеждународных вооруженных конфликтах подобных групп защищенных лиц нет. Там не менее, со всеми, кто не принимает активного или непосредственного участия в военных действиях, требуется обращаться гуманно, что включает в себя и уважение его или ее права на жизнь.