Ст 205 ч 2 ук рф. Террористический акт

Преступная деятельность всегда в большей или меньшей мере становится объектом познания со стороны общества в целом или отдельных его членов. Очевидно, что опасность такой деятельности существенно возрастает, если об­щество не даёт ей резко отрицательной оценки, относится к содеянному пас­сивно, либо позволяет оправдывать совершение преступлений, одновременно обвиняя органы государственной власти в беззаконии, репрессиях и т.п.

В та­ких условиях у лиц, склонных к совершению преступлений, крепнет негативная ценностная ориентация, возрастает риск совершения новых особо опасных по­сягательств на охраняемые уголовным законом интересы личности, общества и государства.

Нельзя не отметить, что в отличие от призыва, оправдание, по крайней мере внешне, напрямую не направлено на возбуждение желания на совершение преступлений у неопределённого круга лиц. Оно оказывает своего рода опосре­дованное криминогенное воздействие. Утверждая, что преступная деятельность имела справедливый характер, лицо тем самым формирует представление, что такое поведение не только не заслуживает осуждения, но и может (должно) иметь своё продолжение и достойных последователей. Ввиду этого обстоятель­ства, пожалуй, позволим себе сделать вывод, что оправдание само по себе об­ладает относительно меньшей степенью общественной опасности, чем призыв.

В настоящее время отечественное уголовное законодательство весьма из­бирательно борется с практикой оправдания и реабилитации преступной дея­тельности. Законодатель, проявляя вполне понятную осторожность в вопросе наказуемости за высказывание мнений и убеждений, устанавливает ответствен­ность лишь за публичное оправдание терроризма (ст. 205 2 УК РФ) и реабилита­цию нацизма (ст. 354 1 УК РФ).

Следует отметить, что отдельными учёными само решение о криминали­зации оправдания терроризма было воспринято крайне критически. Так, Н. Ф. Кузнецова пишет: «...характер и степень антисоциальности, по моему мнению,
недостаточны для признания такого «оправдания» общественно опасным. Оце- ночность термина «оправдание» способна породить реальную угрозу расправы с ксенофобией карательными уголовно-правовыми средствами. Пожать руку террористу - оправдание терроризма? Если вдова чеченского террориста пуб­лично ругает российских военнослужащих за убийство мужа - оправдание тер­роризма?» .

Не разделяя мнения Н. Ф. Кузнецовой относительно безосновательности выделения ст. 205 2 УК РФ, необходимо признать правоту автора в том, что ее применение сопряжено с вполне очевидными рисками ввиду неясности исполь­зуемой терминологии . В связи с этим возникает потребность в определении чёткой системы критериев «публичного оправдания», осуществление которого собственно и должно составлять криминальное поведение.

Объект публичного оправдания терроризма совпадает с объектом пуб­личных призывов к террористической деятельности. Учитывая, что данный во­прос уже раскрывался нами в предыдущем параграфе, позволим себе сразу пе­рейти к характеристике признаков объективной стороны.

Основываясь на двояком определении терроризма, сформулированном в ст. 3 Федерального закона от 06.03.2006 года № 35-ФЗ «О противодействии терроризму», примечание к ст. 205 2 УК РФ публичное оправдание терроризма раскрывает как «публичное заявление о признании идеологии и практики тер­роризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании».

В современной юридической литературе отмечается, что оправдание тер­роризма может заключаться как в «одобрительных заявлениях о взглядах и
идеях, которыми руководствуются террористы, о «справедливости» преследуе­мых ими целей, которые якобы оправдывают используемые ими средства» , так и в адресованных персонально неопределённому кругу лиц заявлениях о том, что «совершённые преступления террористического характера явились

вынужденными, необходимыми, справедливыми, т.е. морально допустимы-

Изучение современной правоприменительной практики показывает, что оправданием террористической деятельности в большинстве случаев признает­ся не собственное заявление лица, а практически любое распространение соот­ветствующей криминогенной информации, в том числе путем копирования и размещения материалов на аккаунте социальной сети. Так, например, Г. при помощи персонального компьютера, подключённого к сети Интернет, на не­установленном информационном ресурсе ознакомилась с содержанием статьи «Ответ «алимам-антиэкстремизма», содержащей информацию, обосновыва­ющую и оправдывающую необходимость осуществления террористической деятельности. Преследуя цель ознакомления с текстом указанной статьи не­определённого круга лиц, желая распространить идеологию терроризма, имея умысел на публичное оправдание терроризма, Г. целенаправленно, осознавая противоправность своих действий, разместила путём копирования с неуста­новленного следствием ресурса текст статьи «Ответ «алимам- антиэкстремизма» на своей личной странице в социальной сети. Согласно за­ключению комплексной психолого-лингвистической экспертизы в тексте ста­тьи «Ответ «алимам-антиэкстремизма» содержатся высказывания, оправ­дывающие террористическую деятельность .

Охватывается ли это копирование и размещение (распространение) ин­формации законодательным определением оправдания терроризма? Если сле­
довать буквальному толкованию уголовного закона, распространение подобных материалов не соответствует легальной дефиниции оправдания терроризма, так как не отвечает критериям такого понятия как «заявление», которое предпола­гает самостоятельное высказывание лица, его сообщение с изложением своей точки зрения (в устной, письменной или электронной форме) по какому-либо вопросу.

Правоприменительные органы, квалифицируя факты распространения материалов, оправдывающих терроризм, все же расценивают подобные деяния как оправдание, по-сути применяя уголовный закон по аналогии. Так, Киров­ским районным судом г. Красноярска вынесен обвинительный приговор по делу об оправдании терроризма в отношении Агаева. Суд установил, что Агаев, ис­пользуя компьютер, осуществил выход в сеть Интернет, где на неустановлен­ном ресурсе ознакомился с видео-файлом, оправдывающим осуществление террористической деятельности и сопротивления на основании резкой нега­тивной характеристики российских властей и формирующим негативный об­раз России как вражеского государства. После чего, преследуя цель ознакомле­ния с содержанием данного файла неопределённого круга лиц, являющихся пользователями сети Интернет, действуя умышленно, разместил его на ре­сурсах информационного портала социальной сети .

Позиция судебно-следственных органов понятна. Распространение мате­риалов, оправдывающих терроризм, обладает отнюдь не меньшей обществен­ной опасностью, чем самостоятельные публичные заявления лица в этих же це­лях. По большому счёту, применение уголовного закона по аналогии является вынужденной мерой восполнения частичного пробела, имеющегося в УК РФ. Однако, аналогия уголовного закона запрещена (ч. 2 ст. 3 УК РФ). Пожалуй, единственно верным способом устранения данного пробела является корректи­ровка диспозиции ч. 1 ст. 205 2 УК РФ путем указания на распространение ма­териалов, оправдывающих террористическую деятельность, в качестве само-

стоятельного преступного деяния.

По мнению А. Г. Кибальника и И. Г. Соломоненко, «терроризм - много­гранное социальное явление, охватывающее не только те или иные проявления

человеческой деятельности, но и образ мыслей, желаний...... Криминализация

«публичного оправдания терроризма» может породить ненужные политические

спекуляции...термин «терроризм» в ст. ст. 205 1 , 205 2 УК нуждается в за-

Подобной точки зрения придерживается и 3. А. Шибзухов, обосновывая, что «замена понятия «публичное оправдание терроризма» понятием «публич­ное оправдание террористической деятельности» позволит не только добиться терминологического единообразия в рамках состава преступления, предусмот­ренного ст. 205 2 УК РФ, а также избежать использования понятия «терроризм», которое допускает неоднозначное толкование, но и оставить за рамками состава

рассматриваемого преступления публичное оправдание идеологии террориз-

Следует, пожалуй, поддержать указанную выше позицию. Действитель­но, в современной редакции ст. 205 2 УК РФ усматривается сугубо логическое противоречие. Вряд ли правильно утверждать о возможности оправдания неких идей, мыслей и т.п. По-настоящему находить благовидное объяснение, извини­тельную аргументацию можно лишь для определённой деятельности. Идеоло­гию, мировоззрение можно проповедовать, пропагандировать, распространять, навязывать и т.п. С формальной точки зрения можно было бы сослаться на то обстоятельство, что в примечании к ст. 205 2 УК РФ слова «идеология» и «прак­тика» объединены соединительным союзом «и». Следуя буквальному толкова­нию текста уголовного закона, это позволило бы предположить, что уголовно наказуемое оправдание терроризма имеет место исключительно в тех случаях, когда лицо одновременно положительно высказывается как в адрес определён-

142 Данный вывод нашёл свою поддержку у 78 % опрошенных нами респондентов.

143 Кибальник А. Г., Соломоненко И. Г. Там же. С. 15.

144 Шибзухов 3. А. Там же. С. 98.

ных идей, так и восхваляет совершение конкретных преступлений террористи­ческого характера. Однако, такое видение отнюдь не укладывается в современ­ное весьма свободное толкование подобной грамматической конструкции УК РФ.

С учётом указанных выше замечаний, на наш взгляд, диспозицию ст. 205 2 УК РФ следует изложить в следующей редакции: «Публичный призыв или оправдание террористической деятельности, а равно распространение мате­риалов такого же содержания» .

Очевидно, что реализация данного предложения потребует изменения примечания 1 к ст. 205 2 УК РФ: «В настоящей статье под публичным оправда­нием террористической деятельности понимается публичное заявление о при­знании совершения хотя бы одного из преступлений, указанных в примечании 2 к настоящей статье, правильным, нуждающимся в поддержке и подражании».

В теории уголовного права справедливо отмечается, что само по себе ис­торическое изучение идеологии терроризма, опубликование и обсуждение со­ответствующих источников, к примеру трудов П. А. Кропоткина, Б. В. Савин­кова, идеологов Великой французской революции и др., не должно рассматри­ваться в качестве публичного оправдания терроризма .

В правоприменительной деятельности как оправдание терроризма до­вольно часто оцениваются эмоциональные, абсолютно голословные одобри­тельные высказывания. Это приводит к принятию сомнительных решений о применении ст. 205 2 УК РФ к случаям публичных заявлений, которые объек­тивно оправданием терроризма не являлись и не представляли опасности для общественной безопасности. Гак, например, Московский окружной военный суд на выездном заседании в г. Великий Новгород вынес обвинительный приговор по уголовному делу в отношении жителя г. Старая Русса Антона Изокайтиса по обвинению в совершении ряда преступлений, в том числе предусмотренного ч. 1 cm. 205 2 УК РФ. Суд установил, что утром 1 января 2014 года Изокайтис
был доставлен в отдел полиции «Старорусский» за совершение мелкого хули­ганства и ввиду оказания сопротивления сотрудникам полиции был помещён в камеру административно задержанных. При этом Изокайтис, выражая негативное отношение к русским, желая оправдать осуществление в отноше­нии них террористической деятельности, в присутствии нескольких человек (присутствовали шесть сотрудников полиции и двое граждан, находившихся в отделе полиции по личным вопросам) высказал поддержку и положительную оценку совершенным в декабре 2013 года в г. Волгограде взрывам железнодо­рожного вокзала и троллейбуса .

В процессе производства по делу Изокайтис ссылался на то, что допустил указанные высказывания под влиянием сильного алкогольного опьянения, бу­дучи раздосадованным помещением в камеру для административно задержан­ных и желая спровоцировать конфликт с сотрудниками полиции.

Понятно, что речевой целью высказывания Изокайтиса было не убежде­ние адресата в правильности террористической деятельности, а демонстрация ему своих взглядов (сиюминутных, как представляется), эпатирование присут­ствующих в отделе лиц, причинение им нравственных переживаний и т.д.

Оправдание должно предполагать целенаправленную деятельность лица по представлению аргументов, имевших место в действительности либо вы­мышленных фактов, иных сведений, создающих положительное представление о террористической деятельности. Как верно отмечает О. В. Бабич, семантиче­ским признаком оправдания является положительная оценка уже совершённых действий через указание на наличие существенных причин (оснований) для их совершения и правильность избранного действия . Высказывания же по типу: «Молодцы, так держать!», «Я всегда на их стороне!», «Да поможет им Все­
вышний в их нелёгком деле!», «Я лучше умру с автоматом в руках, чем буду смотреть, как моя дочь ходит по улице, где одна скверна!» и т.п., сами по себе ничего не обосновывают, а выражают приверженность лица определённым взглядам.

Лицо, публично заявляющее о своём расположении совершению терро­ристических актов, может вызвать профессиональный интерес у сотрудников правоохранительных органов, недоумение или негодование общественности. Однако, в самом одобрительном высказывании присутствует лишь личностная позиция, лишённая необходимого для «оправдания» заряда убеждения. В дан­ной связи следует согласиться с мнением С. В. Борисова, что «оправдание тер­роризма должно обладать общественной опасностью, т.е. объективной способ­ностью причинять существенный вред охраняемым общественным отношениям либо ставить их под угрозу причинения такого вреда... иное толкование уго­ловного закона может привести к необоснованному привлечению к ответствен­ности лишь при наличии формального сходства тех или иных действий с рас­сматриваемым преступлением» .

Совсем другая ситуация имеет место в случаях произнесения речей, рас­пространения текстов, аудиозаписей либо аудиовизуальных материалов, кото­рые содержательно направлены на то, чтобы создать у террористов ореол бор­цов за справедливость, народных мучеников, при этом одновременно опоро­чить органы государственной власти и тем самым объяснить либо доказать правильность совершения террористических актов.

В целях устранения смысловой неопределённости диспозиции ст. 205 2 УК РФ, на наш взгляд, постановление Пленума Верховного Суда Российской Фе­дерации от 09 февраля 2012 г. № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» необходимо дополнить разъяснением в следующей редакции: «Не является оправданием террористической деятельности одобрительное заявление, выра­
жающее исключительно личную позицию (оценку) автора, лишённое какой- либо аргументации, свидетельств, доказательств, указаний на факты или собы­тия, которые были бы направлены на создание убеждения у неопределённого круга лиц о правильности и необходимости террористической деятельности» .

Публичное оправдание терроризма имеет формальную конструкцию и является оконченными преступлением с момента распространения соответ­ствующей криминогенной информации, вне зависимости от того, достигли ли такие призывы предполагаемых адресатов или нет.

Субъект оправдания терроризма общий. Субъективная сторона характе­ризуется прямым умыслом, то есть лицо должно осознавать, что своими дей­ствиями оно формирует положительное отношение к идеологии терроризма, её последователям или самой террористической деятельности. Как представляет­ся, нельзя утверждать о наличии вины близкого родственника (матери, отца, брата, сестры и т.д.) лица, совершившего преступление террористической направленности, пытающегося объяснить содеянное влиянием негативных со­циальных факторов, религиозных авторитетов и т.п. Такое поведение является вполне закономерным и связано не с стремлением распространить идеологию терроризма, а с желанием смягчить участь виновного или обелить память о нём.

С момента установления уголовной ответственности за реабилитацию нацизма в отечественной доктрине уголовного права высказывались различные суждения как об обоснованности такого правотворческого решения, так и о ка­честве конструкции самой нормы 131 .

Принимая во внимание зарубежный опыт уголовно-правового противо­действия распространению пропагандистских материалов, направленных на то,
чтобы продолжить стремления бывших национал-социалистических организа­ций, отдельные специалисты оценили появление ст. 354 1 УК РФ как меру не только оправданную, но и давно ожидаемую обществом 132 .

Другие авторы усмотрели в криминализации реабилитации нацизма не­кую избыточность законотворческой инициативы, когда без должной на то необходимости был создан юридический инструмент, по сути своей дублиру­ющий действие иных уголовно-правовых норм об ответственности за ванда-

лизм и преступления экстремистской направленности.

Следует, пожалуй, критически оценить идею о целесообразности проти­водействия проявлениям оправдания нацизма и героизации его последователей на уровне применения отдельных положений отечественного уголовного зако­на. Прежде всего, такое противодействие с формально-юридической точки зре­ния вряд ли было бы возможным без принятия определённых законотворческих решений. В отсутствие мер по конкретизации соответствующих статей УК РФ, их своего рода «подгонки» под такие деяния, практика уголовного преследова­ния, очевидно, в большинстве случаев основывалась бы на аналогии закона.

Кроме того, нельзя недооценивать значительный превентивный заряд са­мостоятельного уголовно-правового запрета реабилитации нацизма. В сравне­нии с весьма расплывчатыми формулировками наказуемости экстремистских преступлений, такая норма объективно легче воспринимается населением и об­ладает большим предупредительным функционалом. Как справедливо писал В. Н. Кудрявцев, «общая, абстрактная норма значительно удобнее для квалифици­рованного юриста. Но ведь уголовные законы создаются не только для юри­стов. Они имеют воспитательное и предупредительное значение. Простой и по­нятный текст закона, устанавливающего ответственность за конкретные дей­ствия, смысл которых ясен для любого гражданина, имеет важное профилакти­ческое значение. Поэтому наряду с общими нормами, которые уже имеются в
законодательстве, в некоторых случаях оправдано появление новых законов, подчёркивающих общественную опасность тех или иных форм поведения, при­чиняющих вред обществу» .

Признавая социально востребованным, политически своевременным и научно обоснованным решение об уголовно-правовой охране исторической правды путем криминализации действий, направленных на искажение обще­ственного мнения о событиях Второй мировой войны, в том числе о фактах, установленных приговором Нюрнбергского трибунала, следует констатировать, что редакция ст. 354 УК РФ вызывает множество вопросов и, пожалуй, требует дальнейшей доработки. Как справедливо отмечает С.В. Розенко, социальная обусловленность закрепления уголовной ответственности за реабилитацию нацизма несомненна, но редакция статьи вызывает ряд критических замечаний и предложений по ее совершенствованию, так как необходимо четко опреде­лить границы, установленные уголовным законом, между реализацией прав и свобод, злоупотреблением ими и запретом на их реализацию в области про­тиводействия нацизму 135 .

В юридической литературе объект реабилитации нацизма раскрывается неоднозначно: одни авторы называют в качестве такового общественные отно­шения по охране мира между народами , другие историческую память Рос­сии .

По мнению А. М. Плешакова, подобное преступное деяние вряд ли спо­собно угрожать существованию всех людей на планете и сохранению их как биосоциального вида.

Реабилитация нацизма по характеру и степени обще­ственной опасности, по своему воздействию на сознание и волю людей и фор­мированию у них мировоззренческих установок и соответствующих взглядов
фактически ничем не отличается от таких деяний, как призывы к осуществле­нию террористической деятельности или публичное оправдание терроризма либо публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности. При реабилитации нацизма речь, скорее всего, должна идти о безопасности обще­ства или государства, чем о мировой безопасности и судьбах всего человече­ства .

Примерно из этих же соображений С. В. Розенко предлагает перенести норму об ответственности за реабилитацию нацизма в главу 29 УК РФ «Пре­ступления против основ конституционного строя и безопасности государ­ства» .

Как представляется, реабилитация нацизма являет собой гораздо более серьёзную угрозу, чем указанные авторы склонны полагать. Известно, что нацизм как идеология и практика сочетает в себе элементы расизма, антисеми­тизма и фашизма. Он предполагает градацию всего человечества по степени полноценности («чистоте крови»), обосновывает превосходство одних народов над другими, провозглашает право «высших» народов на агрессию (эксплуата­цию и уничтожение) в отношении «низших» наций. Таким образом, нацизм прямо противоречит идее мирного сосуществования и развития современных государств и народов. В этой связи, на наш взгляд, непосредственный объект реабилитации нацизма правильно определять именно как совокупность обще­ственных отношений, связанных с обеспечением международного мира и без­опасности всего человечества.

Данный вывод, однако, нельзя признать обоснованным по отношению к таким действиям как распространение заведомо ложных сведений о деятельно­сти СССР в годы Второй мировой войны, распространение сведений, выража­ющих явное неуважение к обществу, о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества, а также осквернение символов воин-
ской славы России. Исходя из направленности данных деяний, можно сделать вывод, что основным непосредственным объектом здесь выступают обще­ственные отношения в сфере обеспечения общественной нравственности. Кле­ветнические и оскорбительные действия в отношении событий, фактов или лиц, связанных с исторической памятью народов Российской Федерации о защите Отечества объективно не представляет общественной опасности для междуна­родного мира и безопасности человечества.

Разрешение сложившегося противоречия между содержанием объектив­ной стороны ст. 354 1 УК РФ и видовым объектом главы 34 УК РФ, на наш взгляд, видится в регламентации уголовной ответственности за распростране­ние сведений, выражающих явное неуважение к обществу, о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества, а также осквернение символов воинской славы России, в рамках специальной нормы главы 24 УК РФ - ст. 214 1 УК РФ «Посягательство на историческую память, связанную с защитой Отечества» .

В действующей редакции объективная сторона реабилитации нацизма предполагает совершение следующих альтернативных действий: 1) публичное отрицание фактов, установленных приговором Международного военного три­бунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси (ч. 1); 2) публичное одобрение преступлений, установленных указанным приговором (ч. 1); 3) публичное распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны (ч. 1); 4) распространение выражающих явное неуважение к обществу сведений о днях воинской славы России (ч. 3); 5) распространение выражающих явное неуважение к обществу сведений о памятных датах России, связанных с защитой Отечества (ч. 3); 6) публичное осквернение символов воинской славы России (ч. 3).

Отрицание предполагает утверждение лица о не существовании фактов, установленных приговором Международного военного трибунала. Как пред­ставляется, по смыслу закона отрицание является уголовно-наказуемым деяни­ем только в том случае, когда лицо не просто публично выражает свою пози­цию, а предпринимает дополнительные действия по объяснению своей пози­ции, приводит аргументы, ссылается на какие-либо материалы и т.п.

Данное предложение поддержало 62 % опрошенных нами респондентов.

Одобрение есть выражение лицом своего положительного отношения к тем преступлениям, которые были установлены Международным военным три­буналом. Следует отметить, что в отличие от «оправдания» одобрение являет собой более широкое основание уголовной ответственности, поскольку отнюдь не предполагает какой-либо целенаправленной деятельности лица по изложе­нию фактов или аргументов, обосновывающих правильность таких деяний. Это заставляет серьёзно задуматься о качестве принятого законодателем решения. Является ли высказанная лицом похвала, выражение личной поддержки или со­гласия с преступлениями нацистов настолько общественно опасными, чтобы их признавать преступлением? Демонстрация нацистской атрибутики, ношение элементов форменного обмундирования, совершение известных приветствен­ных жестов, оставление «лайков» под определёнными материалами в социаль­ных сетях разве не являются формами одобрения всех тех преступлений, кото­рые совершили вооружённые силы Германии в период Второй мировой войны? И наконец, верно ли, чтобы «голое» одобрительное высказывание в отношении соответствующих деяний, допущенное в пылу дискуссии, по причине малогра­мотности или душевного волнения, молодой горячности и зачастую незрелости, становились поводом для уголовного преследования?

Ответы на эти вопросы кажутся очевидными - подобное поведение вряд ли требует столь строгой реакции государства. В связи с этим полагаем, что ст. 354 1 УК РФ должна быть направлена на противодействие не просто голослов­ным одобрительным высказываниям, а попыткам оправдать (обосновать, убе­дить, создать представление о научной состоятельности) те деяния, которые были установлены Международным военным трибуналом.

Острой проблемой применения уголовно-правовой нормы о реабилита­ции нацизма является вопрос о границах ее распространения в контексте таких категорий как научная дискуссия и свобода слова. Так, А. А. Турышев пишет:
«...используемые в диспозиции формулировки «отрицание фактов, установ­ленных приговором Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси», «распространение за­ведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны»

позволяют политической воле вторгаться в сферу исторической науки и закры-

вать целые разделы для изучения и научной дискуссии» .

Действительно, внимание учёных-историков ко Второй мировой войне является непрестанным. В публикуемых работах многие события военных лет получают разную оценку. Кроме того, известно, что современная историческая наука обладает не всей полнотой информации - многие документы, раскрыва­ющие ход военных операций, засекречены до настоящего времени. В связи с этим нельзя исключать вероятность того, что в случае их открытого опублико­вания экспертные мнения о тех или иных событиях Второй мировой войны, а равно деятельности СССР в те годы, прежде считавшиеся аксиоматичными, мо­гут быть пересмотрены. Также непонятно, как, следуя логике существующей редакции ст. 354 1 УК РФ, надлежит оценивать цитирование и одобрение особо­го мнения советского судьи И. Т. Никитченко, возражавшего против положе­ний приговора Нюрнбергского трибунала, согласно которым Нацистский каби­нет министров, Генеральный штаб и Верховное командование вермахта не бы­ли признаны преступными организациями. Формально публичное распростра­нение данной позиции является действием по отрицанию фактов, установлен­ных приговором Нюрнбергского трибунала.

Важность выверенного подхода между необходимостью решительного противодействия попыткам реваншизма нацистской идеологии и свободой сло­ва обусловлена ещё и тем, что по меткому утверждению Я. И. Гилинского, со­временное общество постмодерна крайне фрагментировано, что привело к раз­мыванию границ между «нормой» и «не-нормой», сколько групп единомыш­ленников столько и моральных императивов, столько и оценок деяний. При

161 Турышев А. А. Реабилитация нацизма в УК РФ // Правовые технологии. 2014. № 1. Режим доступа: http://www.lawtech.ru/journal/articles/15692 (дата обращения: 30.05.2016 г.).

этом очевиден разрыв между нормами молодёжных субкультур и нормами ми­ра «взрослых» . Понятно, что норма о реабилитации нацизма должна приме­няться только к объективно опасным деяниям и не может выступать юридиче­ским инструментом, превращающим каждого мыслящего по-другому человека в преступника.

В теории уголовного права отмечается, что «отрицание фактов» нельзя смешивать с частным мнением, высказанным, например, во время научной дис­куссии: сомнение подразумевает иную трактовку того или иного факта, но не его отрицание . Если с данным утверждением и можно согласиться, то только лишь частично. Как представляется, принципиально важным является предмет дискуссии, то есть содержание самого обсуждаемого события.

Очевидно, что современная редакция ст. 354 1 УК РФ исключает саму возможность научной ревизии тех официально зафиксированных фактов, кото­рые изложены в тексте приговора Нюрнбергского трибунала. Это касается как развязывания нацистской Германией агрессивной войны против ряда европей­ских стран и Советского Союза, так и сведений о том, что заключённых кон­центрационных лагерей систематически подвергали жестокому обращению, принуждали к тяжёлому физическому труду, не давали достаточного количе­ства пищи и одежды, не предоставляли помещений, пригодных для жилья, со­ветских военнопленных делали объектами медицинских опытов и др.

Таким образом, даже искреннее убеждение исследователя-историка о научной недостоверности того или иного факта, отражённого в тексте пригово­ра Нюрнбергского трибунала, отнюдь не исключает преступного характера действий по его публичному отрицанию. В основе такого подхода фундамен­тальный тезис о том, что результаты и оценки, изложенные в указанном приго­воре истинны, не могут быть подвергнуты сомнению и тем более опроверже­нию.

Иной подход вполне возможен при оценке научного или обыденно - бытового предположения о деятельности СССР в годы Второй мировой войны, официально не зафиксированной в приговоре Нюрнбергского трибунала. Зако­нодатель специально указывает, что лицо должно заведомо осознавать ложный характер соответствующих сведений. В этой связи нельзя утверждать о пре­ступном характере ложных измышлений лица в случаях имевшегося заблужде­ния, допущенной исследовательской ошибки и т.п.

Соглашаясь с презумпцией достоверности фактов, изложенных в приго­воре Нюрнбергского трибунала, необходимо обратить внимание на сугубо практический аспект реализации уголовной репрессии. Как справедливо отме­чает А. К. Князькина, для привлечения лица к ответственности необходимо, чтобы лицо знало содержание этого приговора и отрицало факты, им установ­ленные . Вряд ли стоит поддерживать наивно-идеалистическое представление о том, что значительная часть населения хотя бы единожды знакомилась с этим документом. Факты, установленные в приговоре Нюрнбергского трибунала, усваиваются опосредованно в ходе общеобразовательного курса истории Оте­чества. Стоит ли вдаваться в пространное размышление о том, насколько такое знание может быть поверхностным? В связи с этим предположение законодате­ля о знании гражданами содержания приговора Нюрнбергского трибунала и в целом истории Второй мировой войны, на наш взгляд, скрывает в себе ряд про­блем практической реализации ст. 354 1 УК РФ.

Данный вывод находит своё подтверждение и в правоприменительной практике. Так, например, едва ли не первое дело по применению cm. 354 1 УК РФ получило широкую огласку и вызвало многочисленные дискуссии среди профес­сионалов. В июне 2016 года житель Перми Владимир Лузгин был осужден по ч. 1 cm. 354 1 УК РФ за репост в декабре 2014 года на своей странице в согциалъ- ной сети статьи «15 фактов о бандеровцах, или О чем молчит Кремль». Пермский краевой суд приговорил Лузгина к штрафу в размере 200 тысяч руб­
лей. Суд счел, что в статье содержатся заведомо ложные факты о совмест­ном нападении СССР и Германии на Польшу 1 сентября 1939 года и развязыва­нии этими государствами Второй мировой войны, не отраженные в приговоре Нюрнбергского трибунала.

В основу приговора легли выводы привлеченного следствием декана ис­торического факультета Пермского гуманитарно-педагогического универси­тета Александра Вертинского, который указал, что в тексте содержатся за­ведомо ложные сведения о деятельности СССР и «высказывания, не соответ­ствующие позиции, признанной на международном уровне». Также суд опирал­ся на вывод комплексной психолого-лингвистической экспертизы о том, что целевой аудиторией материала выступают «лица, негативно настроенные к официальной власти, сторонники националистических идей», а авторы «реа­лизуют цель убедить» их в сотрудничестве СССР с фашистской Германией.

В прениях адвокаты цитировали выписки из учебников, по которым обу­чался Лузгин, доказывая: в его школьной программе рассказывалось о сотруд­ничестве между СССР и нацистской Германией в 1939 году, что делает бес­смысленной ссылку в приговоре на школьный аттестат с оценкой «хорошо» как на доказательство вины, а также исключает то, что Лузгин распростра­нял «заведомо ложные» сведения. Вместе с тем 1 сентября 2016 года Верхов­ный Суд Российской Федерации признал вынесенный приговор законным 162 .

Н. Г. Иванов небезосновательно утверждает, что современная редакция ч. 1 ст. 354 1 УК РФ позволяет говорить об уголовной ответственности за публич­ное распространение по-сути любых заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны, в том числе не связанной с военными действиями. В качестве примера автор ссылается на описанные в исторической литературе сведения о производственной деятельности советских предприятий,
утилизирующих ядовитые отходы путём их сброса в водоёмы и реки . Вместе с тем представляется, что подобное буквальное толкование реабилитации нацизма не коррелирует с содержанием его непосредственного объекта. Пола­гаем, что ответственность по ч. 1 ст. 354 1 УК РФ должна наступать только в случае распространения заведомо ложных сведений о деятельности СССР, свя­занной с проведением военных операций, в том числе о деятельности в отно­шении военнопленных, населения на освобождаемых территориях и т.п. При этом по своему содержанию такие клеветнические сведения должны быть по­рочащими и одновременно создавать положительное представление о нацизме.

В связи с этим полагаем, что ч. 1 ст. 354 1 УК РФ необходимо изложить в следующей редакции: «Отрицание фактов, установленных приговором Меж­дународного военного трибунала для суда и наказания главных военных пре­ступников европейских стран оси, оправдание преступлений, установленных указанным приговором, а равно распространение заведомо ложных порочащих сведений о деятельности вооружённых сил СССР в годы Второй мировой вой­ны, совершённые публично» .

Анализируемый состав преступления следует считать оконченным с мо­мента публично высказанного лицом отрицания или одобрения, а также с мо­мента распространения соответствующих сведений.

Субъект реабилитации нацизма общий. Субъективная сторона выражена прямым умыслом, то есть лицо должно осознавать, что заявляет о сведениях (устно, письменно) или распространяет материал, которые опровергают факты, установленные приговором Международного трибунала, либо имеют одобри­тельный характер по отношению к преступлениям, установленным указанным приговором, либо формируют ложное представление о деятельности СССР в годы Второй мировой войны, и желать этого.

Нами уже частично отмечались те очевидные сложности, с которыми может столкнуться судебно-следственная практика при установлении призна­ков субъективной стороны реабилитации нацизма. Случаи, связанные с истори­ческой дискуссией, очевидным невежеством либо имевшим место добросо­вестным заблуждением лица должны рассматриваться правоприменителем весьма осторожно. Решая вопрос о наличии вины по делам о преступлении, предусмотренном ст. 354 1 УК РФ, необходимо, прежде всего, ориентироваться на общеизвестный и общепринятый характер того или иного исторического факта, относящегося к периоду Второй мировой войны. Заявления о событиях, которые до настоящего времени по-разному оцениваются в научной или учеб­ной литературе, не должны служить поводом для применения уголовно- правовой нормы об ответственности за реабилитацию нацизма .

В завершение данной части работы представляется необходимым остано­виться на её основных выводах и положениях:

1. Буквальное толкование уголовного закона позволяет сделать вывод, что распространение материалов, оправдывающих терроризм, не вписывается в рамки легальной дефиниции оправдания терроризма, поскольку не отвечает критериям такого понятия как «заявление», которое предполагает самостоя­тельное высказывание лица, его сообщение с изложением своей точки зрения (в устной, письменной или электронной форме) по какому-либо вопросу;

2. В целях устранения смысловой неопределённости диспозиции ст. 205 2 УК РФ, на наш взгляд, постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 09.02.2012 г. №1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» необхо­димо дополнить разъяснением в следующей редакции: «Не является оправда­нием терроризма одобрительное заявление, выражающее исключительно лич­ную позицию (оценку) автора, лишённое какой-либо аргументации, свидетель­ств, доказательств, указаний на факты или события, которые были бы направ­лены на создание убеждения у неопределённого круга лиц о правильности идеологии терроризма и необходимости террористической деятельности»;

3. Редакцию ч. 1 ст. 205 2 УК РФ следует изложить следующим образом: «Публичный призыв или оправдание террористической деятельности, а равно распространение материалов такого же содержания»;

4. Имеющееся противоречие между содержанием объективной стороны ст. 354 1 УК РФ и видовым объектом главы 34 УК РФ требует регламентации уголовной ответственности за распространение сведений, выражающих явное неуважение к обществу, о днях воинской славы и памятных датах России, свя­занных с защитой Отечества, а также осквернение символов воинской славы России, в рамках специальной нормы главы 24 УК РФ - ст. 214 1 УК РФ «Пося­гательство на историческую память, связанную с защитой Отечества»;

5. Одобрение есть выражение лицом своего положительного отношения к тем преступлениям, которые были установлены Международным военным три­буналом. В отличие от оправдания одобрение являет собой более широкое ос­нование уголовной ответственности, поскольку отнюдь не предполагает какой- либо целенаправленной деятельности лица по изложению фактов или аргумен­тов, обосновывающих правильность таких деяний;

6. Решая вопрос о наличии вины по делам о преступлении, предусмот­ренном ст. 354 1 УК РФ, необходимо, прежде всего, ориентироваться на обще­известный и общепринятый характер того или иного исторического факта, от­носящегося к периоду Второй мировой войны. Заявления о событиях, которые до настоящего времени по-разному оцениваются в научной или учебной лите­ратуре, не должны служить поводом для применения уголовно-правовой нормы об ответственности за реабилитацию нацизма;

7. Часть 1 ст. 354 1 УК РФ необходимо изложить в следующей редакции: «Отрицание фактов, установленных приговором Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси, оправдание преступлений, установленных указанным приговором, а равно распространение заведомо ложных порочащих сведений о деятельности
вооружённых сил СССР в годы Второй мировой войны, совершённые публич­но».

Диссертация

Шибзухов, Заурбек Амурбекович

Ученая cтепень:

Кандидат юридических наук

Место защиты диссертации:

Код cпециальности ВАК:

Специальность:

Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право

Количество cтраниц:

Глава I. ОСНОВАНИЯ И ПРЕДЕЛЫ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПУБЛИЧНЫЕ ПРИЗЫВЫ К ОСУЩЕСТВЛЕНИЮ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИЛИ ПУБЛИЧНОЕ ОПРАВДАНИЕ ТЕРРОРИЗМА.".

§ 1. Уголовная ответственность за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма по международному уголовному праву.

§ 2. Проблемы имплементации норм международного уголовного права об ответственности за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма в российское уголовное законодательство.

§ 3. Пределы уголовной ответственности за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма в свете обеспечения права на свободу слова.

Глава II. УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПУБЛИЧНЫХ ПРИЗЫВОВ К ОСУЩЕСТВЛЕНИЮ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИЛИ ПУБЛИЧНОГО ОПРАВДАНИЯ

ТЕРРОРИЗМА.

§ 1. Основной состав публичных призывов к осуществлению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма.

§ 2. Дифференциация уголовной ответственности за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма.

§ 3. Проблемы квалификации публичных призывов к осуществлению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма

Введение диссертации (часть автореферата) На тему "Уголовная ответственность за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма"

Актуальность темы диссертационного исследования. На современном этапе развития человечества одной из наиболее серьезных глобальных угроз безопасности отдельных государств и народов, мирового правопорядка в целом считается терроризм. Особенно актуальной террористическая угроза является для России, которая выступает ареной для активной террористической деятельности (достаточно вспомнить террористические акты, совершенные в марте 2010 г. в московском метро, в январе 2011 г. в аэропорту «Домодедово », регулярные «сводки » о террористических актах, приходящие из республик Северного Кавказа). В этой связи Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года1 расценивает террористическую деятельность в качестве одного из основных источников угроз национальной безопасности. К сожалению, в борьбе с этой угрозой пока не достигнуто ощутимых положительных результатов, что обуславливает потребность в разработке новых и совершенствовании существующих мер противодействия террористической деятельности.

Многолетний опыт, накопленный мировым сообществом, свидетельствует о том, что наиболее перспективной стратегией борьбы с проявлениями терроризма является предупреждение и пресечение действий, которые создают условия для совершения преступлений террористического характера. К числу таких действий относится пропаганда террористической деятельности, которая позволяет террористам производить регулярное кадровое пополнение террористических организаций, собирать необходимые для их функционирования финансовые средства, находить политических союзников, сторонников и сочувствующих. Принимая во внимание мощнейший криминогенный потенциал террористической пропаганды, Конвенция Совета Европы о

1 Утверждена Указом Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 г. № 537 // Российская газета. - 2009,19 мая. предупреждении терроризма, принятая в Варшаве 16 мая 2005 г.,1 обязала участвующие в ней государства установить в рамках своего внутреннего законодательства уголовную ответственность за публичные призывы к совершению террористических преступлений . Являясь участником указанной Конвенции, Российская Федерация имплементировала ее предписания в национальное уголовное законодательство, и Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 153-ФЭ Уголовный кодекс Российской Федерации (далее - УК РФ) был дополнен ст. 205 «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма».

Полностью поддерживая это решение, нельзя не отметить, что несмотря на довольно значительную распространенность террористической пропаганды, ст.

2052 УК РФ недостаточно востребована в правоприменительной практике, ведь по данным Главного информационно-аналитического центра МВД России, за период с 2006 по 2011 гг. по ст. 2052 УК РФ зарегистрировано всего 33 преступления . Таким образом, двойной превентивный потенциал ст. 2052 УК РФ остается практически не реализованным, вследствие чего идеологи терроризма продолжают безнаказанно пропагандировать террористическую деятельность, внося, тем самым, ощутимый вклад в продуцирование террористической активности.

Как показал опрос сотрудников правоохранительных органов, к числу основных факторов, затрудняющих применение ст. 205 УК РФ, относятся: неопределенность содержания признаков состава преступления, предусмотренного ст. 205 УК РФ; сложность их доказывания ; недостаточная квалификация правоприменителей; противоречивость научно-практических рекомендаций по применению ст. 205 УК РФ. Иными словами, низкая эффективность применения этой нормы связана, прежде всего, с законодательными просчетами, допущенными при ее конструировании, и отсутствием четких и непротиворечивых рекомендаций по квалификации преступлений, предусмотренных ст. 2052 УК РФ, в которых остро нуждается судебно

1 Собрание законодательства РФ. - 2009. - № 20. - Ст. 2393. следственная практика, что подтверждает объективную потребность в специальном исследовании, нацеленном на разработку теоретических основ со » вершенствования ст. 2052 УК РФ и практики ее применения.

Степень научной разработанности темы исследования. Хотя с момента включения ст. 2052 в УК РФ прошло более 6 лет, проблемы уголовной ответственности за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма еще не становились объектом специальных монографических исследований. Уголовно-правовая характеристика этого преступления представлена лишь в учебной литературе, немногочисленных научных статьях (П.В. Агапов, C.B. Борисов, А.Г. Ки-бальник, И.Г. Соломоненко , Н.В. Тарасова, A.C. Шуйский), а также диссертационных исследованиях, посвященных противодействию террористической деятельности либо насильственным преступлениям против общественной безопасности в целом (Д.А. Бадушева , Д.М. Минязев, И.В. Шевченко). Отмечая вклад указанных авторов в разработку уголовно-правовой характеристики преступления, предусмотренного ст. 2052 УК РФ, следует признать, что имеющиеся публикации объективно не способны осветить весь комплекс непростых проблем, связанных с уголовной ответственностью за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма, разрешение которых требует проведения специального монографического исследования.

Цели и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является разрешение теоретических и прикладных проблем, связанных с установлением, дифференциацией и применением уголовной ответственности за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма, а также разработка научно обоснованных рекомендаций по совершенствованию ст. 2052 УК РФ и практики ее применения.

Необходимость достижения указанной цели обусловила постановку и решение следующих основных задач: исследовать международно-правовые основы уголовной ответственности за террористическую пропаганду и предпосылки ее криминализации в международном уголовном праве; проанализировать предписания Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма в части, касающейся установления уголовной ответственности за публичное подстрекательство к совершению террористического преступления; о оценить ст. 205 УК РФ на предмет ее соответствия предписаниям Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма, выявить достижения и просчеты, допущенные при имплементации указанной Конвенции в российское уголовное законодательство; определить, насколько уголовно-правовые ограничения права на i k i свободу слова, предусмотренные ст.

205 УК РФ, соответствуют Конституции России и международным стандартам в области прав и свобод человека; провести юридический анализ и уточнить содержание признаков основного и квалифицированного составов публичных призывов к осуществлению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма; изучить проблемы дифференциации уголовной ответственности за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма; , исследовать дискуссионные проблемы квалификации преступлел ния, предусмотренного ст.

205 УК РФ, и сформулировать предложения по их разрешению и преодолению; выявить недостатки и просчеты, допущенные при конструироваi нии ст.

205 УК РФ, и сформулировать научно обоснованные рекомендации по их устранению.

Объектом диссертационного исследования является комплекс общественных отношений, возникающих в связи с установлением, дифференциацией и применением уголовной ответственности за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма.

Предметом диссертационного исследования выступают: публичные призывы к осуществлению террористической деятельности и публичное оп

1 2 равдание терроризма как преступления, предусмотренные ст. 205 УК РФ; уголовно-правовые нормы об ответственности за-их совершение (ст. 205 УК РФ и ст. 280 УК РФ, которая применялась для квалификации публичных призывов к осуществлению террористической деятельности до появления ст. 2052 УК РФ); практика применения соответствующих уголовно-правовых норм.

В качестве нормативной базы диссертационного исследования выступают Конституция Российской Федерации, международные договоры (в частности, Международный Пакт о гражданских и политических правах человека 1966 г., Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., Конвенция Совета-Европы о предупреждении терроризма, принятая в Варшаве 16 мая 2005 г.), постановления Конституционного Суда Российской Федерации, УК РФ, иные федеральные законы (например, Федеральные законы от 6 марта 2006 г. № 35-Ф3 «О противодействии терроризму», от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстре-мисткой деятельности»), а также подзаконные нормативные правовые акты (Указ Президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года»).

Эмпирическая база диссертационного исследования представлена: статистическими данными ГИАЦ МВД России и* Верховного Суда РФ за период с 2006 по 2011 гг.; результатами обобщения материалов 43 уголовных дел (11 дел о преступлениях , предусмотренных ст. 2052 УК РФ; 32 дела о преступлениях, предусмотренных ст. 280 УК РФ); докладными записками об итогах работы региональных прокуратур за 2009-2010 гг.; опубликованной практикой Верховного Суда РФ, относящейся к теме исследования; результатами проведенного автором опроса 148 экспертов (из них 36 судей , 43 помощника судьи, 69 следователей Следственного комитета РФ). При подготовке диссертации также использовались результаты исследований, проводимых другими авторами.

В качестве теоретической основы диссертационного исследования

I * выступили основные положения отечественной доктрины уголовного права, а также относящиеся к объекту исследования труды в области теории права, истории государства и права, философии права, криминологии , международного права, социологии. Среди научных публикаций, непосредственно относящихся к теме диссертационного исследования, необходимо выделить работы П.В. Агапова , C.B. Борисова, A.B. Бриллиантова, В.А. Бурковской , А.И. Долговой, А.Г. Кибальника, B.C. Комиссарова , Л.Л. Кругликова, С.М. Кочои, В.Н. Кудрявцева , A.B. Наумова, И.Г. Соломоненко, Д.С. Степина , В.В. Устинова, С.Н. Фридинского, И.В. Шевченко , A.C. Шуйского.

Методологической основой диссертационного исследования является общенаучный диалектический метод, а также ряд частнонаучных методов: формально-логический, сравнительно-правовой, системно-структурный, социологический.

Научная новизна диссертации определяется совокупностью следующих факторов. Во-первых, она является одним из первых в отечественной юридической науке специальных монографических исследований, посвященным разрешению проблем уголовной ответственности за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма. Во-вторых, о научной новизне диссертации свидетельствует круг рассматриваемых в ней вопросов, которые длительное время находились за рамками уголовно-правовых исследораний.

В работе определены предпосылки криминализации террористической пропаганды в международном уголовном праве; выявлены достижения и просчеты, допущенные при имплементации предписаний Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма в российское уголовное законодательство; доказано, что уголовно-правовые ограничения права на свободу слова, предусмотренные ст. 2052 УК РФ, соответствуют Конституции России и международным стандартам в области прав и свобод человека; представлена уточненная уголовно-правовая характеристика основного и квалифицированного составов публичных призывов к осуществлению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма; разработаны предложения по совершенствованию дифференциации уголовной ответственности за рассматриваемое преступление ; выявлены просчеты, допущенные при конструировании ст. 2052 УК РФ, и определены пути их устранения; выработаны научно обоснованные рекомендации по квалификации преступлений, предусмотренных ст.

205 УК РФ; в порядке de lege ferenda сформулированы предложения по совершенствованию ст. 205 УК РФ, обобщение которых позволило предложить новую редакцию этой нормы.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. На современном этапе развития международного сотрудничества в области противодействия терроризму отчетливо проявляется тенденция криминализации деяний , создающих условия для осуществления террористической деятельности. Эта тенденция нашла отражение в ст. 5 Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма, которая установила уголовную ответственность за «публичное подстрекательство к совершению террористического преступления». Криминализация этого деяния в международном уголовном праве обусловлена: а) высокой общественной опасностью террористической пропаганды; б) невозможностью уголовно-правового противодействия ей исключительно на основании предметных (секторальных) антитеррористических конвенций ; в) необходимостью реализации международных стандартов в области прав и свобод человека.

2. Хотя до имплементации предписаний Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма в российское уголовное законодательство публичные призывы к осуществлению террористической деятельности охватывались ст. 280 УК РФ, ст. 2052 УК РФ нельзя считать избыточной. Террористическая деятельность - это наиболее общественно опасное проявление экстремизма, в связи с чем установление в ст. 205 УК РФ повышенной по сравнению со ст. 280 УК РФ ответственности позволяет не только реализовать международные обязательства России, но и дифференцировать уголовную ответственность в зависимости от общественной опасности деятельности, к осуществлению которой публично призывает виновный .

3. Криминализация в ст. 2052 УК РФ публичного оправдания практики терроризма является полностью оправданной, так как, во-первых, она соответствует предписаниям ст. 5 Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма, которая уравнивает открытую пропаганду террористической деятельности с завуалированной (косвенной) пропагандой, а во-вторых, пропагандистское воздействие публичного оправдания практики терроризма вполне сопоставимо с тем, которое оказывают публичные призывы к ее осуществлению. В то же время, решение о криминализации публичного оправдания идеологии терроризма представляется ошибочным, поскольку: во-первых, понятие «идеология терроризма » не обладает той степенью определенности, которая необходима для уголовного закона; во-вторых, террористическими являются не сами идеи и взгляды, которыми руководствуются террористы, а способы их практической реализации; в-третьих, установление уголовной ответственности за это деяние явно выходит за рамки предписаний Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма. Это дает основание для декриминализации указанного деяния.

4. Уголовно-правовые ограничения свободы слова, предусмотренные в ст. 2052 УК РФ, в полной мере соответствуют предписаниям ст. 29 и 55 Конституции России и международным стандартам в области прав и свобод человека.

Статья 2052 УК РФ не отменяет право на свободу слова, она лишь определяет границы (пределы) его использования; поэтому уголовно-наказуемым деянием в соответствии со ст. 2052 УК РФ является не сама реализация права на свободу, а злоупотребление этим правом, выход за его пределы. Вместе с тем, конституционные гарантии права на свободу слова в некоторой мере ослабляет недостаточная определенность предписаний ст. 205

УК РФ, которая создает предпосылки для ее противоречивого толкования и i » произвольного правоприменения .

5. При буквальном толковании примечания к ст.

205 УК РФ понятием публичного оправдания терроризма не охватываются публичные заявления, которые одобряют и прославляют лиц, осуществляющих террористическую деятельность. Учитывая значительный пропагандистский эффект подобных заявлений , их высокую общественную опасность и достаточную распространенность, представляется необходимым предусмотреть публичное одобрение и прославление лиц, осуществляющих террористическую деятельность, в качестве самостоятельного преступного деяния в диспозиции ч. 1 ст. 2052 УК РФ.

6. Предлагается признать цель склонения к осуществлению террористической деятельности обязательным признаком состава преступления, предусмотренного ст. 205 УК РФ, что позволит: во-первых, устранить неопределенность предписаний ст. 2052 УК РФ и возможность ее произвольного применения; во-вторых, создать надежные гарантии от необоснованного уголовно-правового ограничения свободы слова; в-третьих, привести ст. 205 УК РФ в соответствие со ст. 5 Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма.

7. Публичные призывы к осуществлению террористической дея тельности или публичное оправдание терроризма, совершенные с использованием сети Интернет, могут быть квалифицированы по ч. 2 ст.

2052 УК РФ только при условии, что Интернет-ресурс, на котором размещена соответствующая информация, зарегистрирован в качестве СМИ ; в противном случае, содеянное необходимо квалифицировать по ч. 1 ст.

2052 УК РФ. Однако учитывая, что террористическая пропаганда с использованием сети Интернет по своей общественной опасности ничуть не уступает ее осуществлению с использованием СМИ, предлагается признать факт использования сети Интернет самостоятельным квалифицирующим

8. Общественную опасность публичных призывов к осуществлению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма значительно повышает направленность подобных деяний на несовершеннолетних , так как, во-первых, террористическая пропаганда, рассчитанная на подростковую аудиторию, обладает более высоким побудительным потенциалом, а во-вторых, она дополнительно посягает на интересы нормального развития несовершеннолетних. Исходя из этого, предлагается дополнить ч. 2 ст. л

205 УК РФ самостоятельным квалифицирующим признаком, повышающим ответственность за террористическую пропаганду, направленную на несовершеннолетних либо осуществляемую на территории образовательных организаций. * 2

9. Пенализация преступления, предусмотренного ст. 205 УК РФ, л осуществлена непоследовательно: санкция ч. 1 сг. 205 УК РФ является более строгой, чем санкция ч. 1 ст. 280 УК РФ, в то время как санкция ч. 2 ст. 205 УК РФ мягче санкции ч. 2 ст. 280 УК РФ, поскольку в ч. 2 ст. 2052 УК РФ предусмотрен альтернативный вид наказания в виде штрафа. Учитывая, что публичные призывы к осуществлению террористической деятельности по своей общественной опасности существенно превосходят публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности, такой подход к конструированию санкции ч. 2 ст. 2052 УК РФ является неприемлемым, в связи с чем предлагается исключить из санкции ч. 2 ст. 2052 УК РФ наказание в виде штрафа.

10. В целях повышения эффективности уголовно-правового противодействия террористической пропаганде предлагается внедрить в правоприменительную практику ряд рекомендаций по применению ст. 2052 УК РФ, касающихся: разграничения публичных призывов к осуществлению террористической деятельности и подстрекательства к совершению преступлений террористического характера; преодоления конкуренции ст. 2052 и 280 УК РФ; правил квалификации преступлений, предусмотренных ст. 205 УК РФ, совершенных в соучастии.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что его положения и выводы вносят определенный вклад в решение проблем уголовно-правового противодействия пропаганде террористической деятельности. Проведенное исследование позволило сформулировать научно обоснованные предложения по совершенствованию ст. 2052 УК РФ, которые можно рассматривать в качестве теоретической основы для дальнейшего реформирования уголовного законодательства. Практическая значимость работы состоит в том, что ее положения и выводы могут быть использованы: в законотворческой деятельности по совершенствованию уголовного законодательства России; в практике применел ния ст. 205 УК РФ; в научно-исследовательской работе при дальнейшей разработке проблем уголовной ответственности за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма; в учебном процессе при преподавании дисциплины «Уголовное право » и связанных с ней спецкурсов.

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации отражены в 7 научных публикациях, докладывались на третьей научно-практической конференции молодых ученых «Актуальные проблемы юридической науки и практики: взгляд молодых ученых » (Москва, Академия Генеральной прокуратуры Российской Федерации; 28 июня 2011г.), а также на IX международной научно-практической конференции «Уголовное право: стратегия развития в XXI веке» (Москва, МГЮА им. O.E. Кутафина; 26-27 января 2012 г.). Результаты проведенного исследования внедрены: в деятельность прокуратуры г. Нальчика Кабардино-Балкарской Республики; в учебный процесс Юридического института Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации.

Структура диссертации предопределена целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, объединяющих шесть параграфов, заключения, библиографии и приложения. . .

Заключение диссертации по теме "Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право", Шибзухов, Заурбек Амурбекович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное диссертационное исследовакие позволило сформулировать немало значимых в теоретико-прикладном плане выводов, совокупность которых составляет основу для научно обоснованного решения проблем установления, дифференциации и реализации уголовной ответственности за публичные призывы к террористической деятельности или публичное оправдание терроризма. Разумеется, в рамках ограниченного по объему заключения невозможно осветить все основные положения диссертации, в связи с чем полагаем необходимым уделить внимание только тем из них, которые непосредственно связаны совершенствованием уголовно-правовой нормы об ответственности за публичные призывы к террористической деятельности или публичное оправдание терроризма.

1. Решение о криминализации публичного оправдания идеологии терроризма в ст. 2052 УК РФ является ошибочным, так как: во-первых, установление уголовной ответственности за публичное оправдание идеологии терроризма явно выходит за рамки предписаний Конвенции; во-вторых, понятие «идеология терроризма » не обладает той степенью определенности, которая требуется для уголовного закона; в-третьих, террористическими следует считать не сами идеи и взгляды, которыми руководствуются террори сты, а способы их практической реализации. Исходя из этого, публичное оправдание идеологии терроризма подлежит декриминализации .

2. Российский законодатель при имплементации положений ст. 5 Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма в УК РФ проигнорировал указание на специальную цель побуждения к террористической деятельности, не признав ее обязательным признаком состава преступления , предусмотренного ст. 2052 УК РФ. Отсутствие в ст. 2052 УК РФ указания на специальную цель создает потенциальную возможность для неоднозначного толкования соответствующей нормы и, как следствие, - для принятия оши бочных правоприменительных решений.

3. Хотя ограничение свободы слова, установленное ст.

205 УК РФ, полностью соответствует Конституции России, предписания соответствующей уголовно-правовой нормы являются недостаточно определенными, что создает предпосылки для ее противоречивого толкования и произвольного правоприменения и ослабляет, тем самым, конституционные гарантии права на свободу слова. Для того чтобы устранить неопределенность предписаний л ст. 205 УК РФ и возможность ее произвольного применения, а также создать надежные гарантии от необоснованного уголовно-правового ограничения свободы слова, представляется необходимым признать цель склонения к осуществлению террористической деятельности обязательным признаком состава преступления, предусмотренного ст. 2052 УК РФ, как это сделано в ст. 5 Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма.

4. Для устранения правовой неопределенности относительно понимания террористической деятельности применительно к ч. 1 ст. 205 УК РФ в ее диспозиции следовало бы изложить исчерпывающий перечень преступлений , публичные призывы к совершению хотя бы одного из которых влечет уголовную ответственность, указав среди них и преступление , предусмотренное ст. 2051 УК РФ.

5. Предлагается заменить понятие «публичное- оправдание терроЛ ризма», используемое в ст.

205 УК РФ, понятием «публичное оправдание террористической деятельности », что позволит: во-первых, добиться терминологического единообразия в рамках состава преступления, предусмотренного ст. 205" УК РФ; во-вторых, избежать использования в тексте уголовного закона понятия «терроризм », которое допускает неоднозначное толкование ; в-третьих, оставить за рамками состава рассматриваемого преступления публичное оправдание идеологии терроризма.

6. При буквальном толковании уголовного закона одобрение и прославление террористов не вписывается в рамки легальной дефиниции оправдания терроризма, поскольку подобные заявления оправдывают не идеологию или практику терроризма, а носителей такой идеологии и субъектов тер рористической практики. Учитывая значительный пропагандистский эффект подобных заявлений , их высокую общественную опасность и достаточную распространенность, представляется необходимым предусмотреть публичное одобрение и прославление лиц, осуществляющих террористическую деятельность, в качестве самостоятельного преступного деяния в диспозиции ч. 1 ст. 2052 УК РФ.

7. Обязательным признаком состава преступления, предусмотренного ст. 2052 УК РФ, является специальная цель, в качестве которой выступает побуждение других лиц к совершению преступлений террористического характера. Это положение должно быть отражено непосредственно в тексте уголовного закона, а не выводиться из него путем толкования.

8. Поскольку террористическая пропаганда с использованием Интернет-ресурсов по своей общественной опасности ничуть не уступает ее осуществлению с использованием средств массовой информации, имеются достаточные основания для того, чтобы на законодательном уровне признать факт использования сети Интернет для террористической пропаганды самостоятельным квалифицирующим признаком рассматриваемого преступления.

9. Общественную опасность публичных призывов к осуществлению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма значительно повышает направленность подобных деяний на несовершеннолетних, так как, во-первых, террористическая пропаганда, рассчитанная на подростковую аудиторию, обладает более высоким побудительным потенциалом, а во-вторых, указанные деяния дополнительно посягают на интересы нормального развития несовершеннолетних . С учетом этих обстоятельств полагаем возможным говорить о существовании объективной потребности в конструировании в рамках ч. 2 ст.

205 УК РФ самостоятельного квалифицирующего признака, который позволил бы дать адекватную уголовно-правовую оценку публичным призывам к осуществлению террористической деятельности и заявлениям об оправдании терроризма, направленным на несовершеннолетних либо совершенным на территории образовательных организаций. " о

10. Сравнение санкций ч. 2 ст. 280 и ч. 2 ст. 205 УК РФ показывает, что последняя является более мягкой, так как в ней наряду с лишением свободы предусмотрен альтернативный вид наказания в виде штрафа. Такая ситуация является явно ненормальной, поскольку нарушает системность уголовного закона и не учитывает тот факт, что публичные призывы к осуществлению террористической деятельности являются объективно более общественно опасными по сравнению с публичными призывами к осуществлению экстремистской деятельности. Исходя из этого, представляется необходимым исключить из санкции ч. 2 ст. 2052 УК РФ наказание в виде штрафа.

11. Обобщение предложений по совершенствованию уголовно-правовой нормы об ответственности за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма позволило в порядке de lege ferenda предложить новую редакцию ст. 205 УК РФ.

Статья 2052. Пропаганда террористической деятельности

1. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание террористической деятельности, а равно одобi рение или прославление лиц, осуществляющих террористическую деятельность, совершенные с целью склонить персонально неопределенный круг лиц к совершению хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 205 \ 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 настоящего Кодекса , наказываются штрафом в размере до пятисот тысяч рублей либо в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо принудительными работами на срок до четырех лет, либо лишением свободы на срок от двух до пяти лет.

2. Те же деяния, совершенные: а) с использованием средств массовой информации или информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети "Интернет"; б) в отношении несовершеннолетних либо на территории образовательных организаций, наказываются принудительными работами на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет или без такового либо лишением свободы на срок до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью >на срок до пяти лет.

Примечание. В настоящей статье под публичным оправданием террористической деятельности понимается адресованное персонально неопределенному кругу лиц заявление о признании террористической деятельности допустимой, правильной, нуждающейся в поддержке и подражании.

Список литературы диссертационного исследования кандидат юридических наук Шибзухов, Заурбек Амурбекович, 2012 год

1. Конституция Российской Федерации: официальный текст. М.,2012.

2. Венская Конвенция о праве международных договоров от 23 мая 1963 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. 1986. -№ 37. - Ст. 772.

3. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. // Собрание законодательства РФ. 2001. - № 2. - Ст. 163.

4. Европейская конвенция о пресечении терроризма, подписанная в

6. Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов, совершенной в Гааге 16 декабря 1970 г. // Действующее международное право. Т. 3. М.: Московский независимый институт международного права, 1997.i

7. Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, совершенной в Монреале 23 сентября 1971 г. // Действующее международное право. Т. 3. М.: Московский независимый институт международного права, 1997.

8. Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства, совершенная в Риме 10 марта 1988 г. // Действующее международное право. Т. 3. М.: Московский независимый институт международного права, 1997.

9. Конвенция о физической защите ядерного материала, принятая в

10. Вене 3 марта 1980 г. // Действующее международное право. Т. 3. М.: Моеi .ковский независимый институт международного права, 1997.

11. Конвенция Совета Европы о предупреждении терроризма, принятая в Варшаве 16 мая 2005 г. // Собрание законодательства РФ. 2009. - № 20.-Ст. 2393.

12. Международная конвенция о борьбе с актами ядерного терроризма, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 13 апреля 2005 г. // Собрание законодательства РФ. 2008. - № 33. - Ст. 3819.

13. Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 15 декабря 1997 г. // Собрание законодательства РФ. -2001. -№ 35. Ст. 3513.

14. Международная конвенция о борьбе с захватом заложников , принятой Генеральной Ассамблеей ООН 17 декабря 1979 г. // Действующее международное право. Т. 3. М.: Московский независимый институт международного права, 1997.

15. Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1999 г. // Собрание законодательства РФ. 2003. - № 12. - Ст. 1059.

16. Международный Пакт о гражданских и политических правах человека 1966 г. // Сборник стандартов Организации Объединенных Наций в области предупреждения преступности и уголовного правосудия: Официальное издание ООН. Нью-Йорк, 1992.

17. Римский Статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. URL: http://www.un.org/ru/law/icc/rome statutefr).pdf

18. Шанхайская конвенция «О борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом », совершенная в Шанхае 15 июня 2001 г. // Собрание законодательства РФ. 2003. -№ 41. - Ст. 3947.

22. Закон РФ от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации » (с послед, изм.) // Российская газета. 1992, 08 февраля.

23. Уголовный кодекс Российской Федерации: официальный текст. -М., 2012.

24. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: официальный текст. М., 2012.

25. Федеральный закон РФ от 6 марта 2006 г. № 35-Ф3 «О противодействии терроризму» (с послед, изм.) // Собрание законодательства РФ. -2006.-№ 11.-Ст. 1146.

26. Федеральный закон РФ от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремисткой деятельности» (с послед, изм.) // Собрание законодательства РФ. 2002. - № 30. - Ст. 3031.

27. Федеральный закон РФ от 20 апреля 2006 г. № 56-ФЗ «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» // Российская газета. 2006, 25 апреля.

28. Указ Президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» // Российская газета. 2009, 19 мая.

29. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» // Российская газета. 2003, 2 декабря.

30. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» // Российская газета. 2005, 15 марта.

31. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г. № 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» // Российская газета. 2011, 11 февраля.

32. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. №11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» // Российская газета. -2011,4 июля.

33. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 февраля 2012 г. № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» // Российская газета. -2012, 17 февраля.

34. Иные официальные документы:

35. Борьба с терроризмом и защита прав человека. Руководство. -БДИПЧ ОБСЕ , 2009.

36. Комитет по правам человека. Замечание общего порядка № 11 (1983 год). URL: http://www.bureau.kz/lib/download/393.doc

37. Материалы VIII Конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями // Сборник правовых актов 1998 г. Вып. 10.

38. Права человека, терроризм и борьба с терроризмом. Изложение фактов № 32. Управление Верховного комиссара Организации Объединенных наций по правам человека. URL: http://www.ohchr.org/Documents/Publications/Factsheet32ru.pdf

39. Предотвращение террористических актов: стратегия в областиiуголовного правосудия , интегрирующая нормы верховенства закона в осуществление положений документов Организации Объединенных Наций по борьбе с терроризмом. ООН: Нью-Йорк, 2006.t

40. Рамочное решение Совета Европы от 13 июня 2002 г. о борьбе с терроризмом // Международно-правовые основы борьбы с терроризмом: Сборник документов. М., 2003.

41. Резолюция 1624 (2005), принятая Советом Безопасности ООН на его 5261-м заседании 14 сентября 2005 г. URL:http://www.un.org/russian/documen/scresol/res2005/resl624.htm1. Литература:

42. Агапов П. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма: анализ законодательной новации // Уголовное право. 2007. - № 1.

43. Актуальные проблемы криминализации и декриминализации общественно опасных деяний : Сборник научных трудов. Омск, 1980.

44. Алехин В.П. Соучастие в террористической деятельности. М.: Издательство «Юрлитинформ », 2009.

46. Баймаков Н.И. Деликты создания опасности // Российская юстиция . 2009. - № 2.

47. Большой энциклопедический словарь. СПб., 1997.

48. Борисов C.B. Уголовная ответственность за преступления экстремистской направленности: монография. -М.: Юрлитинформ, 2009.

49. Борисов C.B. Уголовная ответственность за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма // Российский следователь . 2007. - № 19.

50. Бурковская В.А., Маркина Е.А., Мельник В.В., Решетова Н.Ю. Уголовное преследование терроризма. Монография. - М.: Издательство «Юрайт », 2008.

51. Верховский А. "Публичное оправдание терроризма" может стать новым уголовным преступлением . URL: http"://www.sova-center.ru/racism-xenophobia/publications/2006/04/d7820/

52. Гассер Х.П. Запреты на акты террора в международном гуманитарном праве. Международный комитет Красного креста. 1994.

53. Генри Эрнст. Против терроризма. М., 1981.

54. Горбунов Ю.С. Терроризм и правовое регулирование противодействия ему. Монография. М., 2008.

55. Дагель П.С. Условия установления уголовной наказуемости // Правоведение. 1975. - № 4.

56. Долгова А.И. Экстремизм и терроризм, террористические и иные экстремистские преступления: понятие, анализ, динамика // Экстремизм и другие криминальные явления. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2008.

57. Дьяков C.B. Государственные преступления (против основ конституционного строя и безопасности государства) и государственная преступность . М., 1999.

58. Еделев A.JI. Террористические преступления в международном уголовном праве. Ставрополь, 2002.

59. Емельянов В.П. Терроризм и преступления с" признаками терроризирования : уголовно-правовое исследование. СПб., 2002.

60. Зимбовский А. Вынесен приговор по делу Бориса Стомахина. 5 лет за неправильный взгляд на развитие Российской Федерации. URL: http://zaborisa.marsho.net/?pg=3&item=51

61. Изолитов A.C. Публичные призывы к противоправной деятельности: проблемы уголовной ответственности II t Вестник Дальневосточного юридического института МВД России. 2009. - № 2.

62. Иногамова-Хегай JI.B. Конкуренция норм уголовного права. М.1999.

63. Иногамова-Хегай Л.В. Конкуренция уголовно-правовых норм при квалификации преступлений . М., 2002.

64. Иногамова-Хегай JI.B. Международное уголовное право. СПб.,2003.

65. Кадников Н.Г. Квалификация преступлений" и вопросы судебного толкования (2-е изд., перераб. и доп.). М.: ИД «Юриспруденция », 2009.

66. Каллиопи К. Куфа Конкретные вопросы в области прав человека: новые приоритеты, в частности терроризм и контртерроризм // Международное право. 2004. -№ 3.

67. Кибальник А., Соломоненко И. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма//Законность. 2007.-№ 2.

68. Кибальник А.Г. Современное международное уголовное право: монография. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Волтерс Клувер, 2010.

69. Кибальник А.Г. Современное международное уголовное право: понятие, задачи и принципы / Под науч. ред. докт. юрид . наук A.B. Наумова. -СПб., 2003.

70. Кириллов В.И., Старченко A.A. Логика. Учебник для юридических вузов. М., 1998.

Вопрос 341. Террористический акт. Содействие террористической деятельности. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма.

Террористический акт – совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях (ч. 1 ст. 205 УК).

Определение терроризма содержится в ст. 3Федерального закона от 6 марта 2006 г. № 35-Ф3 «О противодействии терроризму»:

«Терроризм – идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий ».

Террористическая деятельность – деятельность, включающая в себя:

а) организацию, планирование, подготовку, финансирование и реализацию террористического акта;

б) подстрекательство к террористическому акту;

в) организацию незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованной группы для реализации террористического акта, а равно участие в такой структуре;

г) вербовку, вооружение, обучение и использование террористов;

д) информационное или иное пособничество в планировании, подготовке или реализации террористического акта;

е) пропаганду идей терроризма, распространение материалов или информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности.

Объект преступления – общественная безопасность. Терроризм относится к многообъектным преступлениям. Дополнительные непосредственные объекты: жизнь, здоровье, отношения собственности, нормальное функционирование органов власти.

Преступление считается оконченным с момента совершения действий, предусмотренных ч. 1 ст. 205 УК, либо когда возникла угроза их совершения и они создали реальную опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, наступления иных общественно опасных последствий, т.е. для оконченного состава терроризма не требуется фактического наступления указанных последствий.

Квалифицирующие признаки (ч. 2 ст. 205 УК):

а) совершенные группой лиц по предварительному сговору или организованной группой;

б) повлекшие по неосторожности смерть человека;

в) повлекшие причинение значительного имущественного ущерба либо наступление иных тяжких последствий,

К особо квалифицирующим признакам терроризма в соответствии с ч. 3 ст. 205 УК относятся деяния, совершенные:

а) сопряжены с посягательством на объекты использования атомной энергии либо с использованием ядерных материалов, радиоактивных веществ или источников радиоактивного излучения либо ядовитых, отравляющих, токсичных, опасных химических или биологических веществ;

б) повлекли умышленное причинение смерти человеку.

К иным тяжким последствиям могут относиться: причинение тяжкого вреда здоровью двух или более лиц, вывод из строя на продолжительное время объектов жизнеобеспечения, работы транспорта, крупный материальный ущерб и т.д.

Субъектом рассматриваемого преступления может быть любое вменяемое лицо, достигшее 14-летнего возраста.

Лицо, участвовавшее в подготовке террористического акта, освобождается от уголовной ответственности, если оно своевременным предупреждением органов власти или иным способом способствовало предотвращению осуществления террористического акта и если в действиях этого лица не содержится иного состава преступления (примечание к ст. 205 УК).

Под предупреждением органов власти о готовящемся акте терроризма понимается добровольное сообщение лица о подготовке им и его соучастниками акта терроризма с указанием времени, места или объекта акта терроризма и лиц, готовящих такой акт.

Состав терроризма без квалифицирующих признаков относится к категории тяжких преступлений, при наличии квалифицирующих признаков – к категории особо тяжких преступлений.

Содействие террористической деятельности (ст. 205.1 УК). Объективная сторона преступления предусматривает склонение, вербовку или иное вовлечение лица в совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных ст. 205 УК (терроризм), 206 УК (захват заложника), 208 УК (организация неза-конноговооруженного формирования или участие в нем), 211 УК (угон судна воздушного или водного транспорта или железнодорожного подвижного состава), 277 УК (посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля), 278 УК (насильственныйзахват власти или насильственное удержание власти), 279 УК (вооруженный мятеж), 360 УК (нападение на лиц или учреждения, пользующиеся международной защитой), вооружение или подготовка лица в целях совершения хотя бы одного из указанных преступлений, а равно финансирование терроризма.

Склонение лица к участию в деятельности террористической организации означает получение согласия другого лица на вступление в террористическую организацию, преследующую террористические цели.

Под вовлечением лица в совершение преступления понимаются активные действия, направленные на возбуждение у него желания и решимости участвовать в совершении одного или нескольких из перечисленных преступлений.

Вовлечение или склонение может проявляться в различных формах: уговоры, подкуп, оказание психического или физического насилия в отношении вовлекаемого и иные подобные действия. Для признания преступления оконченным не требуется, чтобы вовлекаемое лицо совершило действия террористического характера либо вступило в террористическую организацию.

Под финансированием терроризма в УК понимается предоставление или сбор средств либо оказание финансовых услуг с осознанием того, что они предназначены для финансирования организации, подготовки или совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 205.1, 205.2, 206, 208, 211, 220, 221, 277, 278, 279 и 360 УК, либо для обеспечения организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), созданных или создаваемых для совершения хотя бы одного из указанных преступлений (примечание 1 к ст. 205.1 УК).

Под пособничеством в настоящей статье понимаются умышленное содействие совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий к его совершению, а также обещание скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно обещание приобрести или сбыть такие предметы (примечание 1.1. к ст. 205.1 УК).

Квалифицирующим признаком является использование виновным своего служебного положения. Субъектом этого преступления могут быть как должностные лица, так и иные лица, состоящие на государственной и муниципальной службе и имеющие в связи со своими служебными полномочиями возможность совершать действия, предусмотренные ч. 1 ст. 205.1 УК.

Субъект преступления – лицо, достигшее 16-летнего возраста. Лицо, совершившее преступление, предусмотренное ст. 205.1 УК, освобождается от уголовной ответственности, если оно своевременным сообщением органам власти или иным образом способствовало предотвращению либо пресечению преступления, которое оно финансировало и (или) совершению которого содействовало, и если в его действиях не содержится иного состава преступления (примечание 2 к ст. 205.1 УК).

Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма (ст. 205.2.УК).

В настоящей статье под публичным оправданием терроризма понимается публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании (примечание к ст. 205.2.УК).

Квалифицирующий признак – публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма с использованием средств массовой информации.

Вопрос о публичности призывов к осуществлению террористической деятельности или оправдания терроризма должен разрешаться судами с учетом места, способа, обстановки и других обстоятельств дела (обращения к группе людей в общественных местах, на собраниях, митингах, демонстрациях, распространение листовок, вывешивание плакатов, размещение обращений в информационно-телекоммуникационных сетях общего пользования, включая сеть Интернет, например, на сайтах, форумах или в блогах, распространение обращений путем массовой рассылки электронных сообщений и т.п.) (Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 № 1).

Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности (часть 1 статьи 205.2 УК) следует считать оконченным преступлением с момента публичного провозглашения (распространения) хотя бы одного обращения независимо от того, удалось побудить других граждан к осуществлению террористической деятельности или нет.

Публичное оправдание терроризма образует состав оконченного преступления с момента публичного выступления лица, в котором оно заявляет о признании идеологии и практики терроризма правильными и заслуживающими поддержки и подражания.

Решая вопрос об использовании средств массовой информации для публичных призывов к совершению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма (часть 2 статьи 205.2 УК), необходимо учитывать положения Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 года № 2124-1 «О средствах массовой информации» (с последующими изменениями).

Преступления, предусмотренные частью 2 статьи 205.2 УК, следует считать оконченными с момента распространения продукции средств массовой информации (например, продажа, раздача периодического печатного издания, аудио- или видеозаписи программы, начало вещания теле- или радиопрограммы, демонстрация кинохроникальной программы, предоставление доступа к сетевому изданию).

В том случае, если публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма совершены с использованием сетевых изданий (сайтов в информационно-телекоммуникационной сети Интернет, зарегистрированных в качестве средства массовой информации в установленном порядке), содеянное следует квалифицировать по части 2 статьи 205.2 УК. Использование для совершения указанных деяний сайтов в информационно-телекоммуникационной сети Интернет, не зарегистрированных в качестве средства массовой информации в установленном порядке, квалифицируется по части 1 статьи 205.2 УК.

Из книги Уголовный кодекс РФ автора Законы РФ

Статья 280. Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности (в ред. Федерального закона от 25.07.2002 №112-ФЗ)1. Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности –(в ред. Федерального закона от 25.07.2002 №112-ФЗ)наказываются штрафом в размере до трехсот

Из книги Уголовный кодекс Российской Федерации. Текст с изменениями и дополнениями на 1 октября 2009 г. автора Автор неизвестен

Статья 354. Публичные призывы к развязыванию агрессивной войны 1. Публичные призывы к развязыванию агрессивной войны –наказываются штрафом в размере до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до двух лет либо лишением

Из книги Уголовный кодекс Украины в анекдотах автора Кивалов С В

Статья 205.1. Содействие террористической деятельности 1. Склонение, вербовка или иное вовлечение лица в совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 настоящего Кодекса, вооружение или подготовка лица в целях совершения хотя

Из книги Уголовное право Особенная часть автора Питулько Ксения Викторовна

Статья 205.2. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма 1. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма -наказываются штрафом в размере до трехсот тысяч

Из книги Федеральный закон «О борьбе с терроризмом». Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» автора Автор неизвестен

Статья 280. Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности 1. Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности -наказываются штрафом в размере до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до

Из книги автора

Статья 354. Публичные призывы к развязыванию агрессивной войны 1. Публичные призывы к развязыванию агрессивной войны -наказываются штрафом в размере до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до двух лет либо лишением

Из книги автора

Статья 258-2. Публичные призывы к совершению террористического акта 1. Публичные призывы к совершению террористического акта, а также распространение, изготовление или хранение с целью распространения материалов с такими призывами - наказываются исправительными

Из книги автора

Статья 258-3. Создание террористической группы или террористической организации 1. Создание террористической группы или террористической организации, руководство такой группой или организацией или участие в ней, а также материальное, организационное или иное содействие

Из книги автора

4. Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности Объектом преступления являются конституционные основы политической системы государства, обеспечение его целостности и безопасности, права и свободы граждан.В соответствии с Федеральным законом от 25

Из книги автора

Статья 15. Информирование общественности о террористической акции 1. При проведении контртеррористической операции информирование общественности о террористической акции осуществляется в формах и объеме, определяемых руководителем оперативного штаба по управлению

Из книги автора

Глава IV. Возмещение вреда, причиненного в результате Террористической акции, и социальная реабилитация лиц, пострадавших в результате террористической акции Статья 17. Возмещение вреда, причиненного в результате террористической акции 1. Возмещение вреда, причиненного

Из книги автора

Статья 17. Возмещение вреда, причиненного в результате террористической акции 1. Возмещение вреда, причиненного в результате террористической акции, производится за счет средств бюджета субъекта Российской Федерации, на территории которого совершена эта

Из книги автора

Статья 18. Социальная реабилитация лиц, пострадавших в результате террористической акции 1. Социальная реабилитация лиц, пострадавших в результате террористической акции, проводится в целях их возвращения к нормальной жизни, включает в себя правовую помощь указанным

Из книги автора

Глава VI. Ответственность за участие в террористической деятельности Статья 23. Ответственность за участие в террористической деятельности Лица, виновные в террористической деятельности, несут ответственность, предусмотренную законодательством Российской

Из книги автора

Статья 23. Ответственность за участие в террористической деятельности Лица, виновные в террористической деятельности, несут ответственность, предусмотренную законодательством Российской

Из книги автора

Статья 24. Особенности уголовного и гражданского судопроизводства по делам о террористической деятельности Дела о преступлениях террористического характера, а также дела о возмещении вреда, причиненного в результате террористической акции, по решению суда могут

Рамиля Ибрагимова необходимо привлекать к ответсвенности за публичное оправдание терроризма June 16th, 2016

Рамиль Ибрагимов, экс-директор по развитию бизнеса международного венчурного фонда Runa Capital поддержал смертельную бойню в одном из гей-клубов США. В своем Instagram от имени Союза молодых лидеров инноваций РТ, который он возглавляет, Ибрагимов одобрил убийство 50 человек. . Об этом сообщает 15 июня, 14:27 сайт https://kazanfirst.ru/online/71308 .

По мнению Ибрагимова: «Какой-то правильный афганский пацан застрелил в гей-клубе 50 [использована ненормативная лексика]. Еще 53 находятся в больнице — жаль, что не сдохли. Очень надеемся, что все же подохнут. Союз молодых лидеров инноваций искренне поддерживает эту убедительную акцию!», — написал он.

В телефонном разговоре с корреспондентом KazanFirst Ибрагимов подтвердил, что посты были написаны именно им. «Я не писал про людей, я написал про п*** [ снова использована аналогичная ненормативная лексика]», - коротко ответил он.

Отсюда следует, что призывы Ибрагимова являются публичным оправданием терроризма.

Общественная опасность преступления Ибрагимова связана с распространением им в Татарстане идеологии терроризма как такового, оправдывающей терроризм как метод борьбы с политическими и иными оппонентами.

Необходимо учитывать разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, данные в Постановлении от 09.02.2012 N 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности», где четко конкретизируется то, что «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности (часть 1 статьи 205.2 УК РФ) следует считать оконченным преступлением с момента публичного провозглашения (распространения) хотя бы одного обращения независимо от того, удалось побудить других граждан к осуществлению террористической деятельности или нет.

Публичное оправдание терроризма образует состав оконченного преступления с момента публичного выступления лица, в котором оно заявляет о признании идеологии и практики терроризма правильными и заслуживающими поддержки и подражания».

Объектом преступления является общественная безопасность, а также безопасность институтов общества и государства, поскольку направленность деяний связана с насаждением идеологии терроризма в обществе, а сам терроризм есть практика реализации этой идеологии в деяниях, представляющих опасность для личности, общества и государства.

Объективная сторона характеризуется двумя видами деяний: публичные призывы Ибрагимовым к осуществлению террористической деятельности; публичное оправдание терроризма.

Его призывы представляют собой одну из форм влияния на сознание, волю и поведение людей. Их цель — объединить граждан, активизировать их волю в русло прямого осуществления террористической деятельности. При этом призывы нельзя отождествлять с подстрекательством. В отличие от подстрекательства, призывы носят общий характер и не обращены персонально к кому-либо. Публичность признается в случаях, когда призывы носят открытый, доступный для понимания характер и обращены не к одному, а широкому кругу людей.

Публичным оправданием терроризма признается публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании. Часть 2 ст. 205.2 предусматривает квалифицированный состав, т.е. совершение данного преступления с использованием средств массовой информации (периодической печати, радио, телевидения и т.п.), что влечет более строгое наказание.

Субъективная сторона характеризуется виной в форме прямого умысла Ибрагимова, т.е. он четко осознает общественно опасный характер публичных призывов к осуществлению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма и желает совершить эти действия.

Мотивом является ненависть к людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией, выразившейся в неконтролируемых отрицательных эмоциях (страхе, отвращении, гневе и т. п.) по отношению к людям гомосексуальной ориентации и однополым сексуальным контактам, т.е. по признакам пола приведшими к публичным призывам по оправданию терроризма.Субъектом возможного преступления является сам Рамиль Ибрагимов.

Н а основании изложенного, по поручению Федерального совета Всероссийской политической партии «Партия Свободных Граждан» направилзаявление о преступлении в Следственный комитет Российской Федерации, где попросил провести объективное расследование и проверить Рамиля Ибрагимова, экс-директора по развитию бизнеса международного венчурного фонда Runa Capital на нарушение им положений части 2 статьи 205.2 УК РФ (публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма, совершенные с использованием средств массовой информации).

Новая редакция Ст. 205.2 УК РФ

1. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма -

наказываются штрафом в размере от ста тысяч до пятисот тысяч рублей либо в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо лишением свободы на срок от двух до пяти лет.

2. Те же деяния, совершенные с использованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети "Интернет", -

наказываются штрафом в размере от трехсот тысяч до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от трех до пяти лет либо лишением свободы на срок от пяти до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет.

Примечание.

Утратило силу.

Примечания. 1. В настоящей статье под публичным оправданием терроризма понимается публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании.

1.1. В настоящей статье под пропагандой терроризма понимается деятельность по распространению материалов и (или) информации, направленных на формирование у лица идеологии терроризма, убежденности в ее привлекательности либо представления о допустимости осуществления террористической деятельности.

2. В настоящей статье под террористической деятельностью понимается совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205 - 206, 208, 211, 220, 221, 277, 278, 279, 360, 361 настоящего Кодекса.

Комментарий к Статье 205.2 УК РФ

1. Общественная опасность преступления заключается в формировании мнения населения, оправдывающего возможность насильственного воздействия на принятие решений органами власти, влекущего нарушение нормального функционирования государственно-властных институтов, коммерческих и иных организаций, причинение вреда охраняемым законом интересам граждан.

2. Объектом преступного посягательства являются отношения по поддержанию мер общественной безопасности.

3. Объективная сторона состава преступления, предусмотренного ч. 1, выражается в публичных призывах к осуществлению террористической деятельности или публичном оправдании терроризма.

3.1. Призывы к осуществлению террористической деятельности (т.е. к совершению преступлений, предусмотренных ст. 205, 206, 208, 211, 277 - 279, 360, независимо от места их совершения) предполагают доведение до граждан информации о необходимости либо целесообразности данной деятельности в будущем для оказания соответствующего воздействия на их сознание, волю и эмоции. Дополнительной квалификации содеянного в качестве подстрекательства к совершению соответствующих преступлений не требуется.

3.2. Оправдание терроризма (согласно примеч. к коммент. статье) предполагает заявление о признании идеологии и практики терроризма правильной, нуждающейся в поддержке и подражании. Одобрение деятельности террористических организаций либо отдельных террористических актов, имевших место как на территории РФ, так и за рубежом, без указания на необходимость либо целесообразность их повторения не образует состава рассматриваемого преступления.

4. Публичность действий виновного означает обращение с призывами либо с оправданием терроризма к неопределенному кругу лиц в местах массового пребывания людей. Форма обращения не имеет значения для квалификации (устная, письменная, в том числе в сочетании с изобразительной, с использованием технических и иных средств связи).

5. Субъективная сторона составов преступления характеризуется виной в виде прямого умысла. Мотивы не имеют значения для квалификации преступления (личные, националистические, политические и т.д.).

6. Субъектом преступного посягательства является физическое вменяемое лицо, достигшее к моменту совершения преступления 16 лет.

7. Квалифицирующим признаком (ч. 2) является совершение деяний, указанных в ч. 1 коммент. статьи, с использованием СМИ (см. коммент. к ст. 129).

8. Деяния, отраженные в коммент. статье, относятся к категории преступлений средней тяжести.

Другой комментарий к Ст. 205.2 Уголовного кодекса Российской Федерации

1. Объективная сторона характеризуется следующими альтернативно предусмотренными действиями: а) публичными призывами к осуществлению террористической деятельности; б) публичным оправданием терроризма (признание идеологии и практики террористической деятельности правильными, нуждающимися в поддержке и подражании).